Содержание
Введение 2
I. Понятие войны. Связь военных и политических целей 3
1. Философское учение Клаузевица о войне. Неизбежность военных действий 3
II. Взгляды на войну в исторической перспективе 6
1. Античность 6
2. Проблемы мира и христианская религия 7
III. Новые подходы к философской проблеме войны и мира
1. Эпоха просвещения 9
2. Современность 12
Заключение 15
Список использованной литературы 17
Введение
За свою многовековую историю наша страна не один раз подвергалась набегам со стороны монгольской нации, не раз давала отпор шведским и литовским захватчикам, именно наши предки смогли остановить и полностью уничтожить немецких оккупантов. Эти бедствия не прошли для нас бесследно, миллионы наших соотечественников отдали жизнь на благо Родины. Поэтому мы должны отдать долг памяти, солдатам и тем, кто, не покладая рук, трудился в тылу, ожидая своих отцов, сыновей и мужей домой. Каждый из нас с уверенностью может сказать, что его семью Великая Отечественная война не обошла стороной.
Эта великая трагедия надолго осталась в сердцах всех людей планеты, и мы должны стремиться к тому, чтобы подобное бедствие больше не повторилось. Поэтому, огромное внимание в философии уделяется исследованию причин возникновения войны. Эти проблемы рассматривали не только наши современники, но и великие ученые древности. Их взгляды и подходы к решению данных явлений я попытаюсь рассмотреть и проанализировать в своем реферате.
I. Понятие войны. Связь военных и политических целей
1. Философское учение Клаузевица о войне.
Неизбежность военных действий
Весьма интересны, на мой взгляд и идеи, выдвинутые в книге «О войне» Карлом фон Клаузевицем. Воспитанный под влиянием немецкой школы философии, и особенно Гегеля, он развил теорию о войне и о влиянии на нее политики.
Рассмотрим его определение войны. Философ писал: ”Если мы захотим охватить мыслью как одно целое все бесчисленное множество единоборств, из которых состоит война, то лучше всего вообразить себе схватку двух борцов. Каждый из них стремится при помощи физического насилия принудить другого выполнить его волю; его ближайшая цель - сокрушить противника и тем самым сделать его не способным ко всякому дальнейшему сопротивлению”.
Итак, война, по Клаузевицу, - это акт насилия, имеющий целью заставить противника выполнить нашу волю. Насилие использует изобретения искусств и открытия наук, чтоб противостоять насилию же. Незаметные, едва достойные упоминания ограничения, которые оно само на себя налагает в виде обычаев международного права, сопровождают насилие, не ослабляя, в сущности, его эффекта.
Кроме единоборства, для Клаузевица характерно еще одно сравнение войны: “Бой в крупных и мелких операциях представляет то же самое, что уплата наличными при вексельных операциях: как ни отдаленна эта расплата, как ни редко наступает момент реализации, когда-нибудь его час наступит”.
Далее Клаузевиц вводит два понятия, необходимые, по его мнению, для анализа войны: «политическая цель войны» и «цель военных действий». Политическая цель войны как первоначальный мотив должна быть весьма существенным фактором: чем меньше жертва, которую мы требуем от нашего противника, тем меньшее сопротивление мы можем от него ожидать. Но чем ничтожнее наши требования, тем слабее будет и наша подготовка. Далее, чем незначительнее наша политическая цель, тем меньшую цену она имеет для нас и тем легче отказаться от ее достижения, а потому и наши усилия будут менее значительны.
Действительно, одна и та же политическая цель может оказывать весьма неодинаковые действия не только на разные народы, но и на один и тот же народ в разные эпохи. Между двумя народами, двумя государствами может оказаться такая натянутость отношений, что совершенно ничтожный сам по себе политический повод к войне вызовет напряжение, далеко превосходящее значимость этого повода, и обусловит подлинный взрыв.
Иногда политическая цель может совпасть с военной, например, завоевание известных областей; порой политическая цель не будет сама по себе пригодна, чтобы служить выражением цели военных действий. Политическая цель имеет тем более решающее значение для масштаба войны, чем равнодушнее относятся к последней массы и чем менее натянуты в прочих вопросах отношения между обоими государствами".
В своей книге Клаузевиц анализирует связь войны с политикой. Он считает, что Война в человеческом обществе - война целых народов, и притом народов цивилизованных, - всегда вытекает из политического положения и вызывается лишь политическими мотивами. Война, по его мнению, есть не только политический акт, но и подлинное орудие политики, продолжение политических отношений, осуществление их другими способами. То, что остается в ней своеобразного, относится лишь к своеобразию ее средств.
Таким образом, принимая во внимание обоснованность и общепризнанность связи войны и политики и подводя итог вышесказанному, представляется возможным сделать следующий вывод: если война является, по существу, продолжением политики, последним ее аргументом, то нет неизбежных войн, как и не существует единственно верной политической линии.
II. Взгляды на войну в исторической перспективе
1. Античность
Мечта о мире сопровождала человека на всех ступенях цивилизации, начиная с самых первых шагов его. Идеал жизни без войн, когда в международных отношениях соблюдались бы общепризнанные нормы справедливости, восходит к глубокой древности. Уже у античных философов можно видеть идеи мира, правда, этот вопрос рассматривался только как проблема отношений между греческими государствами. Античные философы стремились лишь к устранению междоусобных войн. Так, в плане идеального государства, предложенного Платоном, нет внутренних военных столкновений, но воздаются почести тому, кто отличился во «втором величайшем виде войны» - в войне с внешними врагами. Аналогична точка зрения на эту тему и Аристотеля: древние греки видели в иностранцах врагов и считали их и все им принадлежавшее хорошей добычей, если ее только можно было захватить. Причины этого кроются, как считается, в уровне экономического развития общества. Отсюда прямой переход к проблеме рабства.
Для мыслителей этой эпохи рабство было явлением естественным и даже прогрессивным. Аристотель, например, считал его общественно-необходимым институтом. Источниками рабов были военнопленные, а также свободные, попавшие в рабство за долги (правда, положение их было легче), и дети, рожденные рабами. А раз так, то не может одобряться внешняя политика, направленная на захват все новых территорий и порабощение новых миллионов инородцев. Поэтому преобладающее большинство мыслителей считали правомерным вести войны против других народов, ведь война являлась основным источником рабской силы, без которой не могло существовать рабовладельческое хозяйство. Гераклит, например, утверждал, что «война есть отец и мать всего; одним она определила быть богами, другим людьми; одних она сделала рабами, других свободными». Аристотель писал: "… если бы ткацкие челноки сами ткали, а плектры сами играли на кифаре (подразумевается абсурдность такого предположения), тогда и зодчие не нуждались бы в работниках, а господам не нужны были бы рабы".
Анологичное отношение к рабству было и в Римской империи: римляне называли варварским все, что не было римским, и говорили: «Для варваров цепи или смерть». Призыв древнеримского мыслителя Цицерона «Пусть оружие уступит место тоге», то есть пусть решает не военная сила, а гражданская власть, фактически не применялся в отношении варваров.
2. Проблемы мира и христианская религия
Если посмотреть на вопрос о мире без войн с точки зрения христианской церкви, то здесь можно видеть некоторую двойственность. С одной стороны, основополагающая заповедь «Не убий» объявляла самым тяжелым грехом лишение человека жизни. Церковь пресекала междоусобные войны периода средневековья, что хорошо отразилось, например, в истории Руси. Так, киевский князь Владимир Мономах уговаривал князей русских не проливать христианской крови в великий пост. Христианство было инициатором установления так называемого Мира Божьего (Treuga Dei) - дней, когда прекращались междоусобицы. Эти дни связаны были с мифическими событиями из жизни Христа, с важнейшими религиозными праздниками, военные действия не велись также в дни, назначенные церковью для размышления и молитвы в период сочельника и поста.
Нарушение Мира Божьего каралось штрафами, доходившими до конфискации имущества, отлучением от церкви и даже телесными наказаниями. Под охрану Мира Божьего в первую очередь попадали церкви, монастыри, капеллы, путешественники, женщины, а также предметы, необходимые для земледелия.
В тоже время проповедь всеобщего мира не мешала христианской церкви освящать многочисленные завоевательские войны, крестовые походы против «неверных», подавление крестьянских движений. Таким образом, критика войны в то время ограничивалась этическими представлениями христианского вероучения, а идеалом всеобщего мира оставался мир среди христианских народов Европы.
III. Новые подходы к философской проблеме войны и мира
1. Эпоха просвещения
Новое слово о мире сказал молодой буржуазный гуманизм. Его эпоха была временем становления капиталистических отношений. Процесс первоначального накопления капитала кровью вписывался в историю не только Европы, но и всей планеты. Экспроприация у широких народных масс земли и орудий труда, колониальные грабежи и захваты в Америке и Африке создали условия для возникновения и развития капиталистического способа производства. Силой оружия создавались и национальные государства. Вместе с тем молодая буржуазия в известной степени была заинтересована и в сохранении мира, в прекращении феодальных распрей, в развитии внутренней и международной торговли. Она создала национальные рынки, начала связывать экономическими связями все части земного шара в один мировой рынок.
В центре внимания передовых мыслителей этой эпохи стоял человек, его освобождение от пут феодальной зависимости, от гнета церкви и социальной несправедливости. Проблема осмысления условий гармонического развития личности, естественно, привела гуманистов к постановке вопроса об устранении из жизни людей величайшего зла - войны. Замечательной особенностью гуманистических учений эпохи Просвещения было осуждение войны как величайшего бедствия для народов.
Рождению идеи вечного мира, бесспорно, способствовало превращение войны во все большую угрозу для народов Европы. Усовершенствование оружия, создание массовых армий и военных коалиций, многолетние войны, продолжавшие раздирать европейские страны в еще более широких масштабах, чем ранее, заставили мыслителей, чуть ли не впервые задуматься над проблемой взаимоотношений между государствами и искать пути их нормализации, что, по-моему, мнению, является первой отличительной чертой подхода к проблеме мира в то время. Второе, что впервые проявилось тогда, - это установление связи между политикой и войнами.
Идеологи Просвещения поставили вопрос о таком устройстве общества, краеугольным камнем которого была бы политическая свобода и гражданское равенство, выступали против всего феодального строя с его системой сословных привилегий. Выдающиеся представители Просвещения отстаивали возможность установления вечного мира, но ожидали его не столько от создания особой политической комбинации государств, сколько от все более усиливающегося духовного единения всего цивилизованного мира и солидарности экономических интересов.
Французский философ-просветитель Жан Жак Руссо в трактате «Суждение о вечном мире» пишет, что войны, завоевания и усиление деспотизма взаимно связаны и содействуют друг другу, что в обществе, разделенном на богатых и бедных, на господствующих и угнетенных, частные интересы, то есть интересы властвующих, противоречат общим интересам - интересам народа. Он связывал идею всеобщего мира с вооруженным свержением власти правителей, ибо они не заинтересованы в сохранении мира. Аналогичны взгляды другого французского просветителя Дени Дидро. Вольтер же испытывал страх перед движением низов и сдвиги в общественной жизни мыслил в виде революции сверху, осуществляемой «просвещенным» монархом в интересах нации.
Интересны взгляды представителей немецкой классической школы философии. И. Кант впервые высказал догадку об объективной закономерности, ведущей к установлению вечного мира, о неизбежности создания на мирных началах союза народов. Здесь происходит то же, что и с отдельными людьми, объединяющимися в государство, дабы воспрепятствовать взаимному истреблению. Государства вынуждены будут «вступить в союз народов, где каждое, даже самое маленькое, государство могло бы ожидать своей безопасности и прав не от своих собственных сил, а исключительно от такого великого союза народов». Проблемы взаимоотношений между независимыми государствами Кант рассматривает в трактате «К вечному миру».
Свой трактат Кант строит в виде договора, пародируя соответствующие дипломатические документы. Сначала прелиминарные статьи, затем «окончательные» и даже одна «тайная». В «окончательных» статьях кантовского проекта речь об обеспечении достигнутого мира. Гражданское устройство в каждом государстве должно быть республиканским. Вторая «окончательная» статья договора о вечном мире определяет основу, на которой возникает международное право, а именно: международный союз государств, где реализуется устройство, подобное гражданскому обществу, в котором гарантированы права всех его членов. Союз народов, «федерализм свободных государств» не всемирное государство; Кант недвусмысленно выступает за сохранение национального суверенитета. Третья «окончательная» статья ограничивает «всемирное гражданство» лишь правом на гостеприимство в чужой стране. Каждый человек должен иметь возможность посетить любой уголок земли и не подвергаться при этом нападениям и враждебным действиям. Каждый народ имеет право на территорию, которую он занимает, ему не должно угрожать порабощение со стороны пришельцев. Договор о вечном мире венчает «тайная» статья: "… государства, вооружившиеся для войны, должны принять во внимание максимы философов об условиях возможности общего мира.
Другой представитель немецкой классической философии И. Гердер считает, что соглашение, заключенное в условиях враждебных отношений между государствами, не может служить надежной гарантией мира. Для достижения вечного мира необходимо нравственное перевоспитание людей. Гердер выдвигает ряд принципов, с помощью которых можно воспитать людей в духе справедливости и человечности; в их числе отвращение к войне, меньшее почитание военной славы: «Все шире надо распространять убеждение в том, что геройский дух, проявленный в завоевательных войнах, есть вампир на теле человечества и отнюдь не заслуживает той славы и почтения, которые воздают ему по традиции, идущей от греков, римлян и варваров». Кроме того, к таким принципам Гердер относит правильно истолкованный очищенный патриотизм, чувство справедливости к другим народам. При этом Гердер не апеллирует к правительствам, а обращается к народам, к широким массам, которые больше всего страдают от войны. Если голос народов прозвучит достаточно внушительно, правители вынуждены будут к нему прислушаться и повиноваться.
Резким диссонансом здесь звучит теория Гегеля. Абсолютизируя примат всеобщего над единичным, рода над индивидом, он считал, что война приводит в исполнение исторический приговор целым народам, которые не связаны с абсолютным духом. По Гегелю, война - двигатель исторического прогресса, «война сохраняет здоровую нравственность народов в их индифференции по отношению к определенностям, к их привычности и укоренению, подобно тому, как движение ветра предохраняет озера от гниения, которое грозит им при длительном затишье, так же как народам - длительный или тем более вечный мир».
2. Современность
В дальнейшем ходе истории проблемы мира продолжали занимать умы человечества; многие видные представители философии, деятели науки и культуры известны нам своими взглядами на эти вопросы. Так, Лев Толстой отстаивал в своих произведениях идею «непротивления злу насилием». А. Н. Радищев отвергал те положения теории естественного права, которые признавали войну неизбежной, оправдывали право войны. По его мнению, устройство общества на началах демократической республики навсегда избавит от величайшего зла - войны. А. И. Герцен писал: «Мы не рады войне, нам противны всякого рода убийства - оптом и в разбивку… Война - это казнь гуртом, это коренное разрушение».
Двадцатый век, принесший человечеству две невиданные до этого по масштабам мировые войны, еще более обострил значение проблемы войны и мира. В этот период развивается пацифистское движение, зародившееся в США и Великобритании после наполеоновских войн. Оно отвергает всякое насилие и любые войны, в том числе и оборонительные. Некоторые современные представители пацифизма считают, что войны исчезнут тогда, когда население на земле станет стабильным; другие разрабатывают такие мероприятия, на которые можно было бы переключить «воинственный инстинкт» человека. Таким «моральным эквивалентом», по их мнению, может служить развитие спорта, особенно состязаний, связанных с риском для жизни.
Известный исследователь Й. Галтунга попытался выйти за узкие рамки пацифизма; его концепция выражается в «минимизации насилия и несправедливости в мире», тогда только и смогут высшие жизненные человеческие ценности. Весьма интересна позиция одного из самых влиятельных теоретиков Римского клуба - А. Печчеи, который утверждает, что созданный человеком научно-технический комплекс «лишил его ориентиров и равновесия, повергнув в хаос всю человеческую систему». Основную причину, подрывающую устои мира, он видит в изъянах психологии и морали индивида - алчности, эгоизме, склонности к злу, насилию и т.д. Поэтому главную роль в осуществлении гуманистической переориентации человечества, по его мнению, играет «изменение людьми своих привычек, нравов, поведения». «Вопрос сводится к тому, - пишет он, - как убедить людей в различных уголках мира, что именно в усовершенствовании их человеческих качеств лежит ключ к решению проблем»
Заключение
Подводя итог, можно сделать следующий вывод: мыслители различных эпох осуждали войны, страстно мечтали о вечном мире и разрабатывали различные аспекты проблемы всеобщего мира. Одни из них обращали внимание в основном на ее этическую сторону. Они полагали, что агрессивная война есть порождение безнравственности, что мир, может быть, достигнут только в результате морального перевоспитания людей в духе взаимопонимания, терпимости к различным вероисповеданиям, устранения националистических пережитков, воспитания людей в духе принципа «все люди братья».
Другие видели главное зло, причиняемое войнами, в хозяйственной разрухе, в нарушении нормального функционирования всей экономической структуры. В связи с этим они пытались склонить человечество к миру, рисуя картины всеобщего процветания в обществе без войн, в котором приоритет будет отдаваться развитию науки, техники, искусства, литературы, а не совершенствованию средств уничтожения. Они считали, что мир между государствами может быть установлен в результате разумной политики просвещенного правителя.
Третьи разрабатывали правовые аспекты проблемы мира, достичь которого они стремились путем договора между правительствами, созданием региональных или всемирных федераций государств.
Проблема мира, как и проблема войны, привлекает внимание политических и общественных движений, ученых многих стран. Бесспорны успехи миролюбивых сил и всех организаций, как и достижения ряда школ и направлений, научных центров, специализирующихся на исследовании проблем мира. Накоплена обширная сумма знаний о мире как цели, как факторе развития и выживания человечества, о сложной диалектике взаимосвязи войны и мира и ее особенностях в современную эпоху, о возможных путях и предпосылках продвижения к миру без оружия и войн.
Столь же очевиден и другой важнейший вывод из изложенного: анализ концепций мира требует серьезных усилий. Должна быть построена достаточно глубокая и последовательная философия мира, важнейшей составной частью которой должна стать диалектика войны и мира в их историческом развитии. В то же время проблема философии мира не должна быть растворена в зауженном бесстрастном академизме, излишне заострена на полемике вокруг дефиниций и взаимосвязей отдельных понятий, относящихся к этой отрасли исследовательской деятельности. Обращение к политике и идеологии (как показано выше, связь войны с политикой неразрывна), с моей точки зрения, не только допустимо, но и необходимо в этом анализе - разумеется, не в ущерб его научному содержанию.
Общечеловеческое, глобальное соизмерение проблем войны и мира придает особую актуальность сотрудничеству пацифистов, верующих и атеистов, социал-демократов и консерваторов, других партий, движений и течений. Плюрализм философского истолкования мира, идейный плюрализм неразрывно связаны с политическим плюрализмом. Различные компоненты движения за мир находятся между собой в сложных отношениях - от идейной конфронтации до плодотворного диалога и совместных действий. В этом движении воспроизводится глобальная задача - необходимость найти оптимальные формы сотрудничества различных общественных и политических сил ради достижения общей для человеческого сообщества цели. Мир - это общечеловеческая ценность, и достигнута она может быть только общими усилиями всех народов.
Список литературы:
Богомолов А. С. Античная философия. М. 1985.
Гулыга А. В. Немецкая классическая философия. М. 1986.
Капто А. С. Философия мира. М. 1990.
Клаузевиц К. О войне. М. 1990.
Трактаты о вечном мире. М. 1963.
ВОЙНА как самое противоречивое понятие, впервые рассмотрено с философской точки зрения уже Гераклитом. Кант рассуждал о войне, когда рассматривал идею вечного мира, вообще же мир и война, как и их вечное отражение, следуют вместе как добро и зло. Ницше связывал идею войны с понятием "сверхчеловека". В христианском мире осуществление идеи войны зависит от наличия мира, мирной жизни. В крайне радикальных исламских учениях идея войны(джихада)является центральной для мусульманской идеологии, сколько бы не отрицали ее наличие мусульманские идеологи и теологи. Только индо-будиийский мир не придает сверхмерного значения идее войны, и поэтому народы, исповедующие буддизм и индуизм так многочисленны. Рассмотрением идеи войны занимался уже Иосиф Флавий, иудейские войны проходит через все описание ветхозаветной истории, заканчиваясь в новом завете распятием И. Христа. Древняя Иудея вела вечные войны со своими соседями, только поэтому иудеи стали рабами египтян, только поэтому они были изгнаны из Египта, а потом как беглые рабы нападали в пустыне на мирные племена и народы, пока не осели на своей обетованной земле, откуда позднее были изгнаны новыми завоевателями. Не только древние иудеи мифологизируют понятие войны, но и Гомер создает свои поэтические мифы, связывая их сюжет с великой троянской войной. Начало войны у Гомера связывается с женщиной, с похищением прекрасной Елены, многие войны после этого повторяли греческую трагедию..
Гераклит рассматривает идею войны как мировой пожар, что мерами возгорается и мерами затухает. Гераклит отходит от мифологического рассмотрения понятия войны, но его логосное понимание идеи войны имеет некоторый мифо-поэтический оттенок. У Гераклита чувствуется еще некоторая темнота в разделении мифологической образности и рациональной логичности в рассмотрении философских понятий. Гераклит пытается обосновать логосный закон необходимый при рассмотрения философских идей. Война у Гераклита царь и отец всего сущего бытия, одних война делает рабами, других господами.
Платон считает, что война является делом воинов, которые должны защищать закон внутри государства и вести войну за независимость своей страны. Воины с рождения должны воспитываться и быть в состоянии войны. Христианский мыслитель Гоббс распространил платоновскую идею о войне на всех людей в государстве. Человек человеку - волк и в мире идет всеобщая война всех против всех. Весь мир живет и развивается только при посредстве войны. Ветхозаветные Левиафаны Гоббса становятся суверенными только через войны. Диалектические разделения и сближения государств возможно только в состоянии войны, подобно таким же человеческим взаимоотношениям. Три современных, диалектически разделенных мира: христианский, мусульманский и индо-буддийский; они сохраняют свою индивидуальную культуру и религию благодаря чередованиям мира и войны. Кант считал, что вечный мир будет достигнут только тогда, когда человечество воссоединится в единое правовое сообщество, в котором будут соблюдаться правовые нормы, достигнутые мирным путем и тогда нравственный закон будет всеобщим.
Замысел романа о людях, прошедших через декабризм и изгнание («Декабристы», 1863), приводит Толстого к эпохе 1812 г., с небывалой силой обнажившей мощь и жизнеспособность русского характера и нации в целом. Но задача выявления внутренних источников противостояния злу и победы человека (и нации) над ним обращает писателя к эпохе «неудач и поражений», где сущность характера должна была «выразиться еще ярче» (13, 54). Начало действия «Войны и мира» переносится к 1805 г.
В 60‑е гг. в связи с крестьянской реформой и последовавшими за ней преобразованиями страны вопросы о закономерностях развития истории, о самом процессе исторического движения человечества становятся для России важнейшими. Своеобразными ответами на них явились и «Идиот» Достоевского (1868), и «Обрыв» Гончарова (1869), и «История одного города» Салтыкова‑Щедрина (1870). Исторический замысел Толстого оказался в главном русле исканий русской общественно‑литературной мысли этого периода.
Сам Толстой воспринимал «Войну и мир» как «книгу о прошедшем» (15, 241), не подводимую ни под одну из жанровых форм. «Это не роман, еще менее поэма, еще менее историческая хроника, – писал он. – „Война и мир“ есть то, что хотел и мог выразить автор в той форме, в которой оно выразилось» (16, 7). Однако широта философско‑исторического синтеза и глубина социально‑психологического анализа многообразных проявлений истории в человеке и человека в истории обусловили закрепление за «Войной и миром» определения «романа‑эпопеи». Бесконечность процесса духовных извлечений при чтении «Войны и мира» органично связана с толстовской задачей выявления общих закономерностей общественного и личного бытия, подчиняющих себе судьбы отдельных людей, народов и человечества в целом, и находится в прямой связи с толстовскими исканиями пути людей друг к другу, с мыслью о возможном и должном человеческом «единении».
Война и мир – как тема – это жизнь в ее универсальном охвате. Вместе с тем война и мир – самое глубокое и трагическое противоречие жизни. 28 Размышления над этой проблемой вылились у Толстого прежде всего в исследование взаимосвязи свободы и необходимости, сущности волевого акта личности и объективного результата его последствий в конкретный момент. Называя эпоху создания «Войны и мира» «самоуверенным временем» (15, 227), забывшим о существовании этой проблемы, Толстой обращается к философской, богословской и естественнонаучной мысли прошлого, бившейся над решением вопроса о взаимосвязи свободы и необходимости (Аристотель, Цицерон, Августин Блаженный, Гоббс, Спиноза, Кант, Юм, Шопенгауэр, Бокль, Дарвин и т. д.), и нигде – ни в философии, ни в богословии, ни в естествознании – завершающего позитивного итога в разрешении проблемы не находит. В исканиях минувших веков Толстой обнаруживает постоянное возвращение новых поколений к «пенелоповой работе» (15, 226) своих предшественников: «Рассматривая философскую историю вопроса, мы увидим, что вопрос этот не только не разрешен, но имеет два решения. С точки зрения разума – свободы нет и не может быть, с точки зрения сознания нет и не может быть необходимости» (15, 227–228).
Размышления о закономерностях развития человеческой истории приводят Толстого к разделению понятий разум и сознание. «Откровения» сознания, по мнению писателя, предполагают полную свободу личности, требования же разума рассматривают любое проявление свободы (иначе – воли) человека в его сложных связях с окружающей действительностью по законам времени, пространства и причинности, органическая связь которых и составляет необходимость.
В черновых вариантах «Войны и мира» Толстой рассматривает ряд величайших нравственных «парадоксов» истории – от времен крестовых походов, Карла IX и Варфоломеевской ночи до французской революции, – которые не получили объяснения, по мнению писателя, ни в одной из известных ему историко‑философских концепций, и ставит перед собою задачу отыскать новые законы человеческой истории, которая определяется им как «наука народного самопознания» (15, 237).
В основу концепции Толстого ложится идея «непрерывного движения личности во времени» (15, 320). Проводится масштабное сопоставление: «Как в вопросе астрономии, так и в вопросе humaniores настоящего времени, все различие взгляда основано на признании или непризнании абсолютной неподвижной единицы, служащей мерилом изменения явлений. В астрономии это была неподвижность земли, в humaniores это – неподвижность личности, души человеческой <…> Но в астрономии истина взяла свое. Так точно в наше время истина подвижности личности должна взять свое» (15, 233). «Подвижность личности» при этом соотносится с подвижностью души, утвердившейся уже с повести «Детство» как неотъемлемый признак человека «понимающего».
По отношению к истории вопрос о свободе и необходимости решается Толстым в пользу необходимости. 29 Необходимость определяется им как «закон движения масс во времени». Одновременно писатель подчеркивает, что в личной жизни каждый человек в момент совершения того или иного поступка свободен. Этот момент он называет «бесконечно малым моментом свободы в настоящем», в период которого «душа» человека «живет» (15, 239, 321).
Однако каждый данный момент времени неизбежно становится прошедшим и превращается в факт истории. Его неповторимость и невозвратимость предопределяют, по Толстому, невозможность признания свободы воли применительно к совершившемуся и прошедшему. Отсюда – отрицание ведущей роли произвольных действий личности в истории и одновремнно утверждение нравственной ответственности человека за любой поступок в каждый бесконечно малый момент свободы в настоящем. Этот поступок может быть актом добра, «соединяющим людей», или актом зла (произвола), «разъединяющим людей» (46, 286; 64, 95).
Неоднократно напоминая о том, что свобода человека «закована временем» (15, 268, 292), Толстой вместе с тем говорит о бесконечно великой сумме «моментов свободы», т. е. жизни человека в целом. Поскольку в каждый такой момент – «душа в жизни» (15, 239), идея «подвижности личности» ложится в основу закона необходимости движения масс во времени.
Утвержденная писателем в «Войне и мире» первостепенная значимость «каждого бесконечно малого момента» как в жизни отдельного человека, так и во всемирном движении истории предопределила метод анализа исторического и обусловила тот характер «сопряжения» масштабности эпопеи с детализацией психологического анализа, который отличает «Войну и мир» от всех форм художественно‑исторического повествования и остается до сих пор уникальным как в русской, так и в мировой литературе.
«Война и мир» – книга исканий. В попытке Толстого найти законы движения человеческой истории важен сам процесс поиска и система доказательств, углубляющая проницательность читательского суждения. Некоторая логическая незавершенность и противоречивость общего философского синтеза этих исканий ощущалась и самим Толстым. Он предвидел обвинения в склонности к фатализму. И потому, развивая идею исторической необходимости и конкретной формы ее выражения – закона стихийного движения масс к неизвестной цели, – писатель настойчиво и неоднократно подчеркивал нравственную ответственность человека за любое решение или поступок в каждый данный момент.
«Воля провидения» в философско‑художественной интерпретации Толстым жизненного процесса – отнюдь не парализующее вмешательство «высшей силы», устраняющей активность зла. И в общей и в частной жизни людей зло действенно. «Безучастная сила» слепа, жестока и результативна. С понятием «фатализм», употребляемым самим Толстым для объяснения явлений, неподвластных «знанию разумному», связано в художественной ткани романа «знание сердечное». «Пути мысли» противопоставляется «путь ощущения», «диалектике разума» (17, 371) – «диалектика души». «Знание сердечное» обретает в сознании Пьера наименование «веры». Это знание – не что иное, как нравственное чувство, вложенное природой в каждого человека, являющееся, по мнению Толстого, «надысторическим» и несущим в себе ту энергию жизни, которая фатально противостоит силам произвола. Скептицизм Толстого покушается на «всесильность» разума. Источником духовного самотворчества выдвигается сердце.
Черновые наброски к «Войне и миру» отражают семилетний процесс поиска и сомнений, завершившийся философско‑историческим синтезом 2‑й части эпилога. Описание ряда событий в движении народов с запада на восток и с востока на запад, конечная цель которого, по Толстому, осталась недоступной человеческому разуму, начинается с исследования эпохи «неудач и поражений» русского народа (нации в целом) и охватывает период с 1805 по август 1812 г. – канун Бородинского сражения, причем июнь – август 1812 г. (вторжение Наполеона в Россию и движение его к Москве) и предшествующие этому времени семь с половиною лет качественно неоднородны. С момента вступления французского войска на русскую территорию «неудачи и поражения» русской армии сопровождаются необычайно быстрым пробуждением общенационального самосознания, предопределившим исход Бородинского сражения и последующую катастрофу Наполеона.
Жанровое своеобразие «Войны и мира» определяется Толстым в 1865 г. как «картина нравов, построенная на историческом событии» (48, 64). Действие романа охватывает 15 лет и вводит в читательское сознание огромное количество действующих лиц. Каждое из них – от императора и фельдмаршала до мужика и простого солдата – подвергается Толстым «испытанию» временем: и бесконечно малым моментом, и суммою этих моментов – историей.
В противостоянии России Наполеону органично сливаются народное и национальное. Этому единству противостоит в «Войне и мире» высший петербургский аристократический круг, осмысленный писателем как отрицаемое им привилегированное общественное сословие, отличительной чертой которого и является «непонимание». При этом патриотическое чувство народа в период наполеоновского нашествия рассматривается Толстым как высочайший уровень «знания сердечного», обусловившего возможность «человеческого единения» в 1812 г., исторически значимого для последующих судеб России и Европы в целом.
Первое развернутое философское отступление предварит описание событий 1812 г. Но вся его проблематика будет теснейшим образом связана с толстовской концепцией «движения личности во времени», развитой в художественной ткани первого тома «Войны и мира».
Уже из первой части, открывающей роман, становится очевидным, что внутренние побуждения и Болконского и Безухова и объективный результат их поступков не находятся в прямой логической связи. Князь Андрей, презирая свет (с его извращенным «нравственным миром») – «заколдованный круг», без которого не может жить его жена, – вынужден бывать в нем.
Пьер, страдающий от бремени кутежей Курагина и Долохова и дающий слово Болконскому расстаться с ними, тотчас после этого обещания отправляется к ним. Все тот же Пьер, не помышляя о наследстве, становится обладателем одного из крупнейших в России состояний и одновременно будущей жертвой произвола семьи Курагиных. «Бесконечно малый момент свободы» героев оказывается «закованным временем» – разнонаправленными внутренними побуждениями окружающих людей.
Движение Болконского и Ростова к катастрофе Аустерлица предваряется отступлением русских войск через реку Энс и Шенграбенским сражением. В центре обоих описаний – нравственный мир войска. Переход через Энс открывает в романе тот период военных действий, когда русская армия была вынуждена действовать «вне всех предвидимых условий войны» (9, 180). Вместо «глубоко обдуманной» союзниками тактики наступления единственная «почти недоступная» цель Кутузова состояла в спасении русского войска. «Общий ход дела», столь важный для князя Андрея и недоступный Николаю Ростову, воздействует на обоих героев одинаково активно. Стремление Болконского изменить течение событий личным подвигом и желание Ростова обрести «полноту жизни» в условиях, требующих лишь честного исполнения воинского долга и позволяющих уйти от сложностей и «тонкостей» ежедневного существования в «миру», постоянно сталкиваются с непредвиденными обстоятельствами, которые независимо от воли героев подтачивают их надежды.
Начало переправы через Энс изображается через зрительное и слуховое восприятие нейтрального второстепенного персонажа – князя Несвицкого. Конец ее дается через противоречивые переживания Николая Ростова. Разновеликая масса солдат и офицеров, пеших и конных, мелькающая перед Несвицким, отрывки диалогов, короткие, не связанные и потому бессмысленные реплики – все тонет в общей картине беспорядка, почти неподвластной человеку стихии. Солдаты рядом, но не вместе. И сам Несвиций, адъютант главнокомандующего, прибывший с приказом, и Ростов – практически лишь беспомощные зрители. При этом неясность и поспешность происходящего, стоны, страдания, смерть, рождающийся и растущий страх сливаются в сознании Ростова в одно болезненно‑тревожное впечатление и заставляют его думать, т. е. делать то, что дается ему с таким трудом и от чего он так часто бежит.
Переправы через Энс Болконский не видит. Но картина «величайшей поспешности и величайшего беспорядка» отступления русской армии делают очевидным для него «упадок духа» войска. Тем не менее как Болконский‑теоретик в первой беседе с Безуховым, так и Болконский‑практик в диалоге с Билибиным, уже ощутивший разрушающую силу «нравственного колебания» армии, одинаково уверен в личном избранничестве, долженствующем определить исход предстоящих военных действий.
Шенграбенское сражение – единственное событие в истории войны 1805 г., имевшее, с точки зрения Толстого, нравственное оправдание. И вместе с тем – первое практическое столкновение Болконского с законами войны, психологически подточившее его волюнтаристские устремления. План спасения отрядом Багратиона основной части русской армии явился актом воли Кутузова, покоился на нравственном законе (жертвою «части» спасалось «целое») и был противопоставлен Толстым произволу решения о сражении под Аустерлицем. Исход сражения решается общим «духом войска», который чутко ощущается Багратионом. Все происходящее он воспринимает как нечто им предвиденное. Несостоявшемуся личному «Тулону» Болконского противопоставляется «общий Тулон» батареи Тушина, определивший ход битвы, но не замеченный и не оцененный другими.
Столь же важным является Шенграбен и для самоопределения Ростова. Несопоставимость внутреннего побуждения (задор и решимость) и объективного результата (ранение и паническое бегство) ввергает героя в пучину страшных для него вопросов и вновь, как на Энском мосту (Толстой дважды проводит эту параллель), заставляет Ростова думать.
Решение об Аустерлицком сражении принимается вопреки воле Кутузова. Предусматриваются, казалось, все возможности, все условия, все «малейшие подробности» (9, 303). Победа представляется не «будущим», а уже «прошедшим» (9, 303). Кутузов не бездеятелен. Однако его энергия противостояния умозрительным построениям участников военного совета в канун сражения, покоящаяся на ощущении «нравственного мира» армии, ее «общего духа» и внутреннего состояния войска противника, парализуется произволом других, облеченных бо́льшею властью. Кутузов предвидит неизбежность поражения, но бессилен сломить активность множества произволов и потому столь инертен на предшествующем сражению совете.
Болконский перед Аустерлицем – в состоянии сомнения, неясности и тревоги. Оно порождено «практическим» знанием, обретенным рядом с Кутузовым, правота которого всегда подтверждалась. Но сила умозрительных построений, власть идеи «торжества над всеми» переводит сомнение и тревогу в ощущение достоверно наступающего «дня его Тулона», который должен предопределить общий ход дела.
Все предусмотренное планом атаки рушится сразу, и рушится катастрофически. Непредугаданными оказываются намерения Наполеона (он вовсе не избегает сражения); ошибочными – сведения о расположении его войск; непредвиденным – его план вторжения в тыл союзной армии; почти ненужным – отличное знание местности: еще до начала сражения в густом тумане командиры теряют свои полки. Чувство энергии, с которым солдаты двинулись к месту сражения, обращается в «досаду и злобу» (9, 329).
Союзные войска, уже видевшие себя атакующими, оказались атакованными, и в самом уязвимом месте. Подвиг Болконского был совершен, но ничего не изменил в общем ходе сражения. Катастрофа Аустерлица вместе с тем обнажила для князя Андрея противоречивость между построениями разума и «откровениями» сознания. Страдание и «близкое ожидание смерти» открыли его душе нетленность общего потока жизни (настоящего), символизируемого «вечным» для всех людей небом, и преходящую значимость личности, которую героем делает совершающееся историческое событие.
Николай Ростов непосредственным участником сражения не является. Посланный курьером, он выступает как зритель, невольно созерцающий разные периоды и участки битвы. То состояние умственного и душевного напряжения, во власти которого Ростов оказался в итоге Шенграбена, ему не под силу и длительным быть не может. Его инстинкт самосохранения находит почву, гарантирующую безопасность от вторжения страшных и ненужных ему вопросов. «Обожествление» императора, творящего, с точки зрения Ростова, историю, уничтожает страх смерти. Нерассуждающая готовность умереть за государя в любой момент выводит из сознания героя вопрос «зачем?», возвращает Ростова к норме «здоровой ограниченности» (48, 49), предопределяя тем самым его рассуждения о «долге» повиновения правительству в эпилоге романа.
Путь сомнений, тяжких кризисов, возрождений и новых катастроф и для Андрея и для Пьера (в период 1806 – начала 1812 г.) есть путь познания – и путь к другим людям. То понимание, без которого, по мысли Толстого, не может быть и речи о «единении людей», – не только природный интуитивный дар, но способность и одновременно потребность, обретаемые опытным путем. Для Друбецкого и Берга, достигающих в период от Аустерлица до 1812 г. (т. е. в период «неудач и поражений») предельно возможных для каждого из них границ служебной и личной карьеры, потребности в понимании нет. Жизнетворная стихия Наташи на какой‑то момент уводит Друбецкого от Элен, но мир «праха» людского, позволяющий легко и быстро подниматься по ступеням лестницы добродетелей извращенных, одерживает верх. Николай Ростов, наделенный «чуткостью сердца» (10, 45) и одновременно «здравым смыслом посредственности» (10, 238), несет в себе способность понимания интуитивного. Именно поэтому столь часто вторгается в его сознание вопрос «зачем?», поэтому он ощущает «синие очки общежития» (10, 141), определяющие поведение Бориса Друбецкого. Этим «пониманием» Ростова во многом объясняется и возможность любви к нему Марьи Болконской. Однако человеческая заурядность Ростова постоянно заставляет его уходить от вопросов, сложностей, неясностей – от всего, что требует значительных умственных и эмоциональных усилий. Между Аустерлицем и 1812 годом Ростов то в полку, то в Отрадном. И всегда в полку ему «тихо и спокойно», в Отрадном – «трудно и запутано». Полк для Ростова – спасение от «житейской путаницы». Отрадное – «омут жизни» (10, 238). В полку легко быть «прекрасным человеком», в «миру» – трудно (10, 125). И лишь дважды – после огромного карточного проигрыша Долохову и в момент размышлений о мире между Россией и Францией, заключенном в Тильзите, – в Ростове рушится гармония «здоровой ограниченности». 30 Понимания, связанного с глубиной познания частных и общих закономерностей жизни человечества, Николай Ростов – в пределах «романных» – обрести не может.
Уединенная (но по‑своему активная) жизнь в Лысых горах и Богучарове, государственная деятельность, любовь к Наташе – путь Болконского от катастрофы Аустерлица к 1812 году. Этот период для Безухова – женитьба на Элен, дуэль с Долоховым, увлечение масонством, филантропические начинания и тоже любовь к Наташе. При всей несхожести натур и Андрей, и Пьер стремятся к общей цели: открыть смысл и движущий источник жизни человека и человечества в целом. И тот и другой способны задать себе вопрос – «…не вздор ли все то, что я думаю?..» (10, 169) или прийти к мысли: «не то» (10, 39).
Сильный, трезвый и скептический ум Болконского, воля и одновременно эгоцентризм держат его в замкнутом кругу разрушительного отрицания. «Смягчить» его мизантропию и разбить негативный строй эмоций «жаждою жизни» и стремлением к «свету» (10, 221) оказались в состоянии лишь общение с Пьером и чувство к Наташе. Крах честолюбивых помыслов на поприщах военном и гражданском связан с падением (в сознании героя) двух кумиров, добившихся «торжества над людьми», – Наполеона и Сперанского. Но если Наполеон был для Болконского «отвлеченной идеей», Сперанский – живой и постоянно наблюдаемый им человек. Непоколебимая вера Сперанского в силу и законность ума (более всего пленившая князя Андрея) с первой встречи контрастирует в сознании героя с «холодным, зеркальным, не пропускающим к себе в душу» (10, 168) взглядом Сперанского. Резкое неприятие вызывает и «слишком большое презрение» Сперанского к людям. Формально деятельность Сперанского представлялась «жизнью для других», но в существе своем являлась «торжеством над другими» и влекла за собою неизбежную «смерть души».
Мир «настоящего» связывался Болконским уже на первых страницах романа с «живым человеком» (9, 36), противостоящим «мертвому» свету. Миром «настоящего» – общением с «живой душою» Пьера и чувством к Наташе – было разрушено стремление Болконского «уйти» от общества (после Аустерлица) и замкнуться в самом себе. Эта же сила обнажает и всю суетность, тщетность и праздность разнообразных комитетов государственного преобразования, обходивших все, «что касалось сущности дела» (9, 209).
Та полнота жизни, которую вдруг и впервые обретает князь Андрей, разрушается им самим. Потребность в понимании для него безгранична, но способность к пониманию других ограничена. Катастрофа Аустерлица уже показала Болконскому действенность и динамичность «бесконечно малого момента». Но опыт прошедшего и глубина познания жизни отнюдь не разрушили эгоцентризма героя, и потому способность его интуитивного понимания по сравнению с началом романа почти не изменилась.
О семье Ростовых он думает: «…это добрые, славные люди <…> разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе» (10, 210). Но его способность к пониманию героини оказывается еще меньшей.
Для Толстого (и его героя 50‑х гг.) каждый проходящий день – факт истории, истории живой, своего рода «эпоха» в жизни души. Болконский этим ощущением значимости каждого проходящего дня не обладает. Идея движения личности в каждый «бесконечно малый момент», положенная в основу философской концепции «Войны и мира», и год разлуки, который предлагает Наташе князь Андрей по произволу отца, в романе явно соотнесены. Закон движения личности во времени, силу которого герой уже испытал, не переносится им на другого человека. Свобода и необходимость рассматриваются Болконским лишь применительно к собственной личности. Нравственное чувство князя Андрея оказывается изолированным от ощущения личной вины.
Понимание приходит к Болконскому на пороге смерти. «Что‑то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю» (11, 253) – эта мысль настойчиво вторгается в сознание князя Андрея после смертельного ранения при Бородине и сопровождает его в бреду, полузабытьи и бодрствовании. Она естественно замыкается на последнем трагическом событии его личной жизни – любви к Наташе и катастрофе разрыва с ней. Лишь отрешение от собственной судьбы и опыт страдания рождают у князя Андрея то понимание души другого человека, с которым приходит ощущение полноты жизни.
Проблема личной вины и страх «недопонимания» чего‑то главного постоянно сопровождают Пьера Безухова. И в ночь после дуэли, и на станции в Торжке, где логика абсурда ставит под сомнение не только целесообразность, но и саму возможность жизни, и в сложный «масонский» период Безухов ищет причину зла, во многом отрешаясь от интересов своей личности. Мечтания стать то философом, то «тактиком», то Наполеоном, то победителем Наполеона – рушатся. Желание «переродить» порочный род человеческий и довести себя до высшей степени совершенства приводит к жестоким приступам ипохондрии и тоски, бегству от вопросов «страшного узла жизни» и новым возвращениям к ним. При этом освобождение от иллюзий, преодоление наивности, процесс познания жизни в целом сопровождаются неустанным поиском в другом «внутреннего человека» (10, 183), признанием источником движения личности – борьбы и катастроф. «Остов жизни» – так именует Пьер сущность своего ежедневного существования. Вера в возможность добра и правды и очевидная картина зла и лжи действительности, преградивших дорогу к любой деятельности, превращают каждый проходящий день в поиски спасения от жизни. Но вместе с тем неустанная работа мысли, свобода от скептической односторонности и равнодушие к личной судьбе переключают его сознание на других и делают саму способность понимания источником духовного возрождения.
Известно, что диалог в художественной структуре «Войны и мира» как путь разрешения кризисных психологических состояний героев, как выход к процессу общения вне узких сословных и социальных границ принципиально важен. 31 В отличие от романов Тургенева, где диалоги героев выливаются в споры, главная цель которых – утверждение противостоящих друг другу идеологических систем, в диалогах героев «Войны и мира» первостепенно важно испытание собственных концепций, обнажение в них истинного и ошибочного. В движении героев к истине диалог активен и плодотворен, а главное – возможен. В 70‑е гг. потребность в таком диалоге для героя Толстого будет столь же значима. Но возможность диалога станет проблемой, что существенным образом скажется на художественной структуре романа «Анна Каренина».
Постижение законов истории, точнее – надежда на постижение их, таится, по Толстому, в наблюдении над бесконечно малыми моментами свободы как отдельной личности, так и человечества в целом. Война 1812 г. не только сделала очевидными внутренние побудительные мотивы поступков каждого человека, но явилась тем уникальным событием в жизни России, которое обусловило «однородность влечений» (11, 266) подавляющей массы людей. Понимание того, что «хорошо» и «дурно», выходит за пределы узких рамок отдельной личности. Зыбкость и нечеткость границ между «добром» и «злом» заменяется осознанным знанием, знанием общим, народным и постоянно углубляющимся. Оно вырабатывалось «жизнью души» – важнейшим, по Толстому, источником духовного обновления человечества.
Дух войска, нравственный мир армии – не что иное, как жизнь совокупной души народа. Бегство французского войска из Москвы и последующая гибель наполеоновской армии рассматриваются Толстым как закономерное и необходимое следствие столкновения с сильнейшим по духу противником. Народная душа – всегда «в жизни» (потому так подробно изложена Толстым предыстория взбунтовавшихся крестьян Богучарова). 1812 год лишь раскрепощает творческое самосознание народа: он обретает свободу действий и сметает все «общепринятые условности войны».
«Поднимается новая, неведомая никому сила – народ. И нашествие гибнет» (15, 202). Народ в «Войне и мире» – это живая душа нации: русские крестьяне – солдаты и партизаны; горожане, уничтожавшие свое имущество и оставлявшие давно обжитые места; дворянство, создававшее ополчения; население, покидавшее Москву и показывавшее «этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства». Проблемы – плохо или хорошо будет под управлением французов – не было: «под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего» (11, 278).
Толстой неоднократно подчеркивает однородность и личный характер внутренних побуждений народа. Общее благо (победа) изображается писателем как необходимый (закономерный) результат однонаправленных интересов множества людей, определявшихся всегда одним чувством – «скрытой теплотой патриотизма». Важно при этом, что в «Войне и мире» Толстой подвергает пристальному анализу пути служения «общему благу». В своем конкретном проявлении, как показывает писатель, эти пути могут оказаться мнимым добром, произволом, направленным на достижение сугубо личных целей. Бестолковая и антигуманная деятельность Ростопчина – губернатора оставляемой всеми Москвы – и предстает в романе как «личный грех», произвол, надевающий маску «общего блага». Всякий раз мысль, успокаивающая Ростопчина, была одною и той же. «С тех пор, как существует мир и люди убивают друг друга, никогда ни один человек не совершил преступления над себе подобным, не успокаивая себя этою самою мыслью. Мысль эта, – пишет Толстой, – есть le bien publique, 32 предполагаемое благо других людей» (11, 348). Так вносится существенный корректив в собственные философские построения писателя конца 40‑х – начала 50‑х гг. Уже значительно позднее «Исповеди», в трактате 90‑х гг. «Христианское учение» (1894–1896), это извращенно понимаемое «общее благо» как способ социального обмана, столь удобный для «сословия господствующего», Толстой открыто поставит в ряд «соблазнов» и назовет его ловушкой, в которую заманивается человек «подобием добра».
Произволу, надевающему маску «общего блага», противопоставляется в «Войне и мире» «общая жизнь», с которой связываются и размышления Толстого о «внутреннем» человеке, противостоящем человеку «внешнему». Понятия «внутренний человек» и «внешний человек» рождаются в сознании Пьера в период его разочарования в масонстве. Первое из них являет собою, по замыслу Толстого, «душу в жизни». Второе становится олицетворением «мертвенности» и «праха» души. Художественное воплощение «внутренний человек» в его наиболее завершенном виде находит в коллективном образе народа и образе Кутузова, носившем в себе «народное чувство» во всей «чистоте и силе его». «Внешний человек» – в Наполеоне.
Для Пьера «лишнее, дьявольское <…> бремя <…> внешнего человека» (11, 290) становится особенно мучительным на поле Бородина. Через восприятие «не военного», «мирного» человека Безухова дается начало и конец Бородинского сражения. Интересует героя не поле битвы. Он весь – в созерцании «жизни души» окружающих его людей, в глазах и лицах которых вспыхивали «молнии скрытого огня», разгорающегося но ходу сражения. Нравственный мир гибнущего на глазах у Пьера «семейного кружка» солдат батареи Раевского, принявших этого, сугубо «не военного» человека в свою семью и прозвавших его «наш барин», та «общая жизнь», полнота и нетленность которой вдруг раскрывается перед Безуховым, предопределяют стремительность пути героя к нравственному кризису, в итоге которого и одерживает победу «внутренний человек».
Испытав целительную силу «общей жизни», Пьер попадает в условия разрушающей власти произвола. Картина расстрела, совершенного людьми, не хотевшими, но принужденными казнить себе подобных, уничтожает веру героя и «в человеческую, и в свою душу» (12, 44). Сомнения в возможности, необходимости и целесообразности жизни закрадывались в его сознание уже давно, но имели источником личную вину, и целительная сила возрождения искалась в самом себе. «Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах, и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти» (12, 44).
Однако возвращение к жизни и нахождение «согласия с самим собой» (так поразившее Пьера в солдатах батареи Раевского) осуществляется именно после «ужаса казни», в период страданий и лишений. Выходу за пределы обособленной личной жизни и обретению искомой внутренней свободы во многом способствует встреча Пьера с Платоном Каратаевым. Каратаев – не столько олицетворение покорности и смирения, сколько толстовский идеал «простоты и правды», идеал полного растворения в «общей жизни», уничтожающего страх смерти и пробуждающего всю силу жизненности человека. Жизнь Каратаева, «как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал» (12, 51). Отсюда – проявление в нем «внутреннего человека» в его абсолютном виде и уникальная одаренность «знанием сердечным». Именно в период общения с Каратаевым Пьером и ставится под сомнение «знание разумное», не давшее ему в его прошедшем согласия с самим собой. «Пути мысли» (12, 97) Толстой противопоставляет в «Войне и мире» знание «неразумное» (т. е. рационально необъяснимое), путь ощущений, нравственное чувство, таящее в себе способность разграничения добра и зла, и предваряет этим одну из главных тем «Анны Карениной» и философского трактата «Исповедь».
Несомненная реальность добра «общей жизни» стала практически очевидной для Пьера в условиях полного подчинения необходимости (плена). Но причастность к «общей жизни» еще не давала гарантий полного «растворения» в ней. С обретением внешней свободы «общая жизнь» переходит у Пьера в область «знания», хранимого как самое дорогое воспоминание. Вопрос – как «войти в эту общую жизнь всем существом», – который встал перед Пьером после Бородина, был по существу главным и в жизни самого Толстого. Решение этого вопроса кардинально изменило его жизненный путь на грани 70–80‑х гг. и определило характер того нравственного учения, борьбе за которое была отдана вся жизнь Толстого после выхода «Исповеди» (1882).
Полная внутренняя свобода, по Толстому, в реальной жизни недостижима. Ее возможность устраняется действием разнонаправленных человеческих воль, предопределяющих неизбежность духовных катастроф. Но именно в эти периоды «жизнь души» выходит из обычных рамок «нормы», рушатся стереотипы восприятия, стремительно возрастает интенсивность духовного самотворчества личности. «Говорят: несчастия, страдания, – произносит Пьер, перебирая воспоминания прошедшего. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, что как нас выкинет из привычной дорожки – все пропало: а тут только начинается новое, хорошее» (12, 222). Сюжет «катастрофы» как неизбежного следствия постоянной борьбы «добра» и «зла», «внутреннего человека» и «внешнего» трактуется в «Войне и мире» как начало «очищающее», приводящее личность к более глубокому постижению жизни.
«Искусство <…> имеет законы, – писал Толстой в черновиках „Войны и мира“. – И если я художник, и если Кутузов изображен мной хорошо, то это не потому, что мне так захотелось (я тут не при чем), а потому что фигура эта имеет условия художественные, а другие нет <…> На что много любителей Наполеона, а не один поэт еще не сделал из него образа; и никогда не сделает» (15, 242). Если для Кутузова первостепенно то, что в душах других, то для Наполеона – «что в его душе» (11, 23). Если для Кутузова добро и зло – в мнении народном, то для Наполеона – в мнении его собственном: «…в его понятии все то, что́ он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что́ хорошо и дурно, но потому, что он делал это» (11, 29). Он не мог отречься от всего им содеянного, восхваляемого половиною света, и потому вынужден был отречься от правды и добра. «Внутренний человек» в Кутузове озабочен прежде всего тем, чтобы дать совокупной народной душе возможность максимальной свободы действий, постоянно ощущать ее и руководить ею, насколько это в его власти. «Внешний человек» в Наполеоне, «предназначенном провидением» на печальную, несвободную роль «палача народов», уверяет себя, что целью его поступков является благо народа и что все в мире зависит только от его воли.
Наполеон дал Бородинское сражение, Кутузов его принял. Русские в итоге сражения приблизились к «погибели» Москвы, французы – к «погибели» всей армии. Но вместе с тем впервые за всю историю наполеоновских войн личный произвол Наполеона разбился о волю народа: на его армию «была наложена рука сильнейшего духом противника» (11, 262). «Странность» русской кампании, в которой за два месяца не было выиграно ни одного сражения, не были взяты ни знамена, ни пушки, ни корпуса войск, начала ощущаться Наполеоном уже после взятия Смоленска. В Бородинском сражении им так же, как и всегда, отдаются приказы. Но они оказываются либо осуществленными, либо запоздавшими – и одинаково ненужными. Долголетний военный опыт настойчиво говорит Наполеону, что сражение, не выигранное атакующими в течение восьми часов, проиграно. И в первый раз в этот день вид поля сражения побеждает его «душевную силу», в которой он видел свое величие: его произвол породил горы трупов, но не изменил течения истории. «Он с болезненною тоской ожидал конца того дела, которому он считал себя причастным, но которого он не мог остановить. Личное человеческое чувство на короткое мгновение взяло верх над тем искусственным призраком жизни, которому он служил так долго» (11, 257).
Личная воля Кутузова подчинена той «общей жизни», которая воспринимается Пьером на батарее Раевского как некое откровение и подарок судьбы. Кутузов соглашается или не соглашается с тем, что ему предлагают, всматривается в выражение лиц, доносивших ему о ходе сражения, вслушивается в тон их речи. Растущая в нем уверенность в нравственной победе русского войска передается многотысячной армии, поддерживает дух народа – «главный нерв войны» (11, 248) – и дает возможность отдать приказ о будущем наступлении.
Бородинским сражением отрицается произвол как движущая сила истории, но отнюдь не устраняется значимость личности, прозревающей смысл совершающихся явлений и сообразующей с ними свои действи. После нравственной победы русского войска при Бородине по воле Кутузова оставляется без сражения Москва. Внешняя нелогичность этого решения вызывает активнейшее сопротивление почти всего военного руководства, не сломившее воли Кутузова. Он сохраняет русскую армию, и, допуская французов в уже пустую Москву, одерживает «бескровную» победу над наполеоновским войском, превращающимся в массе своей в огромную толпу мародеров.
Однако прозрение «высших законов», т. е. понимание «общей жизни» и подчинение ей личной воли, – дар, обретаемый ценою огромных душевных затрат, – ощущается «слабыми» душами (и «безучастной силой») как недозволенное отступление от общепринятой нормы. «…Труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 12‑м году» (12, 183). И между тем: «В 12‑м и 13‑м годах, – подчеркивает Толстой, – Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им <…> Такова <…> судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые постигая волю Провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов» (12, 182–183).
Спор Толстого в трактовке исторической роли Кутузова почти со всею русской и европейской историографией был очень резким по своему характеру. Такие ситуации в толстовских полемиках бывали не раз. Так, например, ожесточенная борьба возникла между писателем и официальной церковью в 80–90‑е гг. Результатом активного и напряженного изучения Толстым богословской литературы и учения церкви явилось признание в Христе земной личности, олицетворявшей наивысший идеал «общей жизни» и «внутреннего человека» во всей его чистоте и силе. Официальная церковь являлась, по мнению Толстого, собирательным «внешним человеком», искажавшим учение Христа и строившим утилитарное царство бездуховности на крови «внутреннего человека», прозревшего высшие нравственные законы.
В эпилоге романа Пьер показан активным участником декабристского движения. Выстраданное и обретенное им понимание привело героя к той практической деятельности, целесообразность которой Толстым решительно отвергалась при всем безусловном оправдании писателем идейно‑нравственных устремлений декабристов.
Декабристы всегда воспринимались Толстым как люди, «которые были готовы страдать и страдали сами (не заставляя никого страдать) ради верности тому, что они признавали правдой» (36, 228). Их личности и судьбы, по мнению писателя, могли в огромной степени способствовать воспитанию «просто людей», столь резко противопоставленных Толстым в начале 60‑х гг. «людям прогресса» – мертворожденным плодам либеральной программы общественного образования. В неоднократных возвращениях писателя к замыслу романа о декабристах, так и оставшемуся незавершенным, очевидно его стремление разрешить противоречие между нравственно оправданной целью и неприемлемым для Толстого политическим характером, совместившимися в историческом «явлении» декабризма.
Источником внутренних побуждений деятельности Пьера в эпилоге является идея истинного «общего блага», Николаем Ростовым эта идея теоретически отрицается. Однако в повседневной жизни его практическая и этическая ориентация на «мужика» постоянно возрастает. «Здравый смысл посредственности» Ростова в единении с духовностью Марьи Болконской намечает в романе ту линию, которая станет центральной в творчестве Толстого 70‑х гг.
Самоопределение писателя на позициях патриархального крестьянского демократизма устранит «посредственность» героя, снимет иллюзию социальной гармонии и обусловит рождение Константина Левина, одного из самых «автобиографических» героев Толстого.
Предметом художественного изображения и исследования писателя в «Войне и мире» стала история Отечества, история жизни людей, его населяющих, ибо, по Толстому, история есть «общая, роевая жизнь человечества». Это придало эпический размах повествованию в произведении. Причины важнейших событий, составляющих общую жизнь человечества, виделись Толстому иногда в совпадении множества отдельных причин, но чаще представлялись предопределенными заранее. Фатализм, как общее объяснение причины совершающихся событий, не исключал, с точки зрения писателя, активного проявления духовных сил каждого человека и народа в целом, не снимал сложных вопросов но предопределенности, необходимости и свободе выбора.
3. Философия ВОЙНЫ
Как показывает история человечества, война до настоящего времени остаётся ее “вечным спутником”, поэтому повышенное внимание к военной проблематике является уже давно сложившейся традицией. Исследование военных вопросов имеет важное теоретическое и практическое значение в интересах сохранения мира, создания условий прогрессивного развития народов, обеспечения национальной безопасности. Овладение военно-философскими знаниями об источниках, причинах, поводах, предлогах войн, их сущности, специфики проявления в экономической, политической, социальной и духовной сферах общества, основах социально-философского анализа военных проблем, классификациях войн выступает обязательным элементом гуманитарного образования и воспитания современного человека. Владение информацией о современных концепциях войн в отечественной военно-философской традиции и в полемологии – науке о войне в зарубежной военной мысли, является необходимой составной частью общечеловеческой и военно-специальной культуры специалиста.
Особую значимость военная проблематика приобрела в последние десятилетия в связи с созданием ракетно-ядерного оружия и других средств массового уничтожения, сопоставимых по поражающим факторам с ядерными военными технологиями. Гражданин обязан глубоко осознавать, понимать происходящие военно-политические процессы в мире и в своём государстве, за безопасность которого он несёт ответственность.
3.1. Развитие военно-философских взглядов на причины войны
Первоначально военно-философская мысль формировалась в самых простейших формах, неразрывно связанных с мифологическими, религиозными системами, как правило, войны связывались с волей богов. Так, в поэзии Гесиода говорится о том, что война и мир находятся в руках богов олимпийцев. По мнению Гесиода, происхождение свирепых войн и вражды связанно с Эридой – богиней раздора. Мифология является одним из важнейших предфилософских источников формирования взглядов на происхождение войн. В классический период античности мыслители уделяли главное внимание выявлению источников и причин войны. Данная тенденция связана с развитием в это время учения об универсальных причинных связях. Философ-атомист Демокрит (460-370г.д.н.э.) был убеждён в том, что война изначально свойственна человеческому обществу и обусловливается экономическими и социально-политическими причинами, имущественным неравенством. При условии беззакония в государстве воины и восстания вспыхивают довольно часто. Софисты – Протагор, Горгий, Гиппий утверждали, что война изначально присуща обществу, ибо человек по своей природе склонен к насилию. Война порождается законами общества, которые противоречат природе. Основными причинами войны являются жажда власти, стремление к славе, месть обидчикам, помощь союзникам. Сократ (470-399 до н.э.), в свою очередь, причины войны усматривал в несовершенстве человеческой породы, заблуждениях людей, отсутствии у них должного представления о добре и зле, неистребимости зла, нарушения законности в государстве по воле частных лиц. Платон (427-347 до н.э.) по проблеме источников войн высказывал противоречивые суждения. Философ одновременно утверждал, что было время без войн, и что войны коренятся в природе человека и поэтому между государствами существует вечная и непримиримая война. Природа войны коренится в испорченности человеческой натуры, господстве яростного духа. В трудах Аристотеля (384-322 до н.э.) содержится наиболее полная для античного времени характеристика причин войн, раздоров, государственных переворотов. Наряду с неравенством, качествами души, Аристотель усматривал причины войн в разноплемённости населения, пока она не сгладится. Уточняя экономические причины войн, философ пишет, что они состоят в частной собственности, бедности, алчности, стремления к избытку, богатству. В качестве социально-политических причин войн Аристотель называет отсутствие политических прав у граждан, порабощённость большинства людей, честолюбие олигархов, необузданность демагогов, тяготение к единодержавию, стремление к господству над соседями, живущими по иным законам. Античные мыслители не создали цельной концепции, разработанной системы знаний о войне, но сумели заложить теоретический фундамент учения о причинах и источниках войны. В обобщённом виде они выглядят следующим образом: космологические – судьба, рок; религиозно-мистические – воля богов; психологические – агрессивность человека; нравственно-этические – месть за обиду; правовые – нарушения законности, порядка; натуралистические – природная предрасположенность народов; социально-политические – несправедливость, порочная политика, государственные противоречия, помощь союзникам и др.; космополитические – множество государств; материальные – собственность, деньги, недостаток земли и др.
В средние века, в силу господства религиозных взглядов, значительного приращения знаний о войне не произошло. Религиозные догматы лежали в основании анализа военной проблематики. Наиболее заметными религиозными мыслителями средневековья, высказывавшимися по военным вопросам являются Августин Блаженный (354-430) и Фома Аквинский (1225-1274), сводившими всё к провидению и обосновавшими христианскую концепцию войны и мира. Войну они рассматривали как борьбу между приверженцами Бога, созидающими град божий и приверженцами сатаны, строящими град земной. В еретических учениях отдельных средневековых мыслителей встречаются попытки вскрыть земные причины конкретных войн, ведущихся с целью захвата земель, грабежа, а так же по злой воле людей. В целом, средневековые военные взгляды характеризовались мистицизмом, религиозностью, примером которых может служить и исламская концепция «священной войны».
В эпоху Возрождения начался процесс преодоления церковно-теологических взглядов на происхождение войны. Осуществился поиск корней общественных явлений, прежде всего, в самой действительности. Н. Макиавелли (1469-1527) был высокообразованным для своего времени человеком, хорошо знал военно-философские труды предшественников. Он считал движущей силой общественного развития политическую борьбу и допускал в процессе её ведения любые средства, в том числе, насилие, предательство, обман. В трудах голландского мыслителя Гроция (1583-1645) отмечается, что война возникает из природы человека и созданного им государства. Томас Гоббс (1588-1679) утверждал, что страх порождает государства. В естественном состоянии человек человеку – волк, страх перед взаимным истреблением заставляет людей заключить общественный договор. Причины, порождающие войны между государствами, заключаются, по мнению Т. Гоббса, в соперничестве, стремлении захвата чужого богатства, недоверии, что требует упреждающего нападения в интересах безопасности, соображении чести и любви к славе. Углубили и расширили знания о причинах войн французские просветители Вольтер (1694-1778), Ш. Монтескье (1689-1775), Ж. Ж. Руссо (1712-1778). Причины войны просветители видели в невежестве и заблуждениях, религиозном фанатизме, пороках феодального общества, деспотизме, частной собственности. В обширном философском наследии Г. Гегеля(1770-1831) относительно причин войны указывается, что они ведутся для завоеваний с целью грабежа, в интересах разрешения конфликтов, которые не удаётся разрешить иными методами. По мнению немецкого мыслителя, войны не случаются, они вызываются природой вещей. Они не ведутся против частной жизни, частных лиц. Значительный вклад в исследование причин войн внесли К. Маркс и Ф. Энгельс. Основоположники марксизма разработали комплексный, всесторонний подход к войне на основе последовательного материализма с применением материалистической диалектики, как теории и метода научного познания. Особенностью их подхода к изучению войны является открытая партийность, анализ военных вопросов в интересах рабочего класса. К. Маркс и Ф. Энгельс связывали происхождение и источники войны с частнособственническими отношениями, с расколом общества на антагонистические классы, с образованием государств, проводящих несправедливую политику как внутри общества, так и в сфере межгосударственных отношений. Насилие – это только средство. Целью является экономическая, политическая и иная выгода.
Культурологическое понимание причин войны представлено в трудах Н. Рериха (1874-1947), который видел корни всех убийств, конфликтов в низменных и злобных атавизмах человеческого сознания. Злоба, недоверие, вражда диктуют распри. Главная причина войны – жестокосердие, невежество. Невежеству надо что-то истребить, т.к. на созидание оно не способно. Жестокость – это невежество в действии. Причина невежества – в дефиците красоты, в бескультурии, незнании, грубости и сквернословии. Таким образом, война появилась вследствие социальной дифференциации общества и образования государств как одного из насильственных способов разрешения возникавших между ними противоречий. До этого вооруженные столкновения родов и племён не носили политического характера, были разновидностью борьбы за выживание. Причинами таких столкновений являлись стремление к расширению пастбищ, охотничьих угодий, кровная месть, различия в религиозных верованиях и другие.
Глубинные причины войны заключаются в конфликтно-противоречивом характере способа производства и общественных отношений в целом, системе социального и национального угнетения, которые порождают вооруженное насилие одних государств, народов, наций, классов, социальных групп над другими, поэтому история человеческой цивилизации в значительной мере выступает как история войн, с помощью которых общество пыталось разрешить основные экономические и политические противоречия. Одновременно с общими действуют и особенные (специфические) причины войн, отражающие конкретную историческую эпоху, период общественного развития, содержание вызревающих общественных противоречий. Так, причинами 1-й мировой войны явились неравномерность экономического и политического развития крупных промышленных государств, обострение государственных противоречий, борьба за передел мира. Общие и особенные причины возникновения войны действуют вместе с единичными (частными) и конкретизируются в них. Если общие и особенные причины тесно связаны с объективными условиями возникновения войн, то единичные – с субъективным фактором, т.е. деятельностью отдельных социально-политических сил, заинтересованных в войне. Неправомерно смешивать причины войны с поводами и предлогами. Например, убийство австрийского эрцгерцога Фердинанда в Сараево стало поводом для начала 1-й мировой войны, но не являлось её причиной.
Для научной характеристики войны необходим анализ действия не только общих, особенных и единичных причин, объективных условий и субъективных факторов их возникновения, но и социальных, политических, экономических и других явлений действительности, блокирующих проявление войны, противодействующих им. В современной военной доктрине Российской Федерации (2000 г.) указывается, что она поддерживает готовность к ведению войн и вооруженных конфликтов исключительно в целях предотвращения, отражения и пресечения агрессии, защиты независимости, государственной и территориальной целостности, обеспечения военной безопасности Российской Федерации и ее союзников.
Войны и вооружённые конфликты исследуются в зарубежной политологии в рамках полемологии – науки о войне. Руководствуясь принципом “хочешь мира – осмысли войну” полемологи Г. Бутуля (Франция) Б. Реллинг (Голландия), Ф. Форнари (Италия), В. Вернер (Бельгия), сосредоточивают внимание на комплексном междисциплинарном изучении войн, конфликтов и других форм коллективной агрессивности с привлечением методов и элементов социологии, демографии, биологии, математики и других наук. В основе исследований находится позитивистская методология, соединяющая элементы экономического, политического и культурного объяснения войн.
В мозаике западных концепций, объясняющих причины современных войн, можно выделить несколько групп: техницистские, естественные (геополитические, психологические, социал-дарвинистские, антропологические), теологические, социокультурные. Техницистские теории обосновывают источники современных войн, как порождения науки и техники, которые выходят из-под контроля людей, превращаясь в демоническую силу, угрожающую будущему человечества. Концепции естественного детерминизма причин войн разрабатываются на западе Мак-Дугллом, Дж. Блейнини, Дж. Доллардом. Разработчики геополитических теорий видят причины войн в недостатке территорий, отсутствии необходимой безопасности естественных границ и их протяженности. Психологические теории исходят из того, что причины войн коренятся в “вечных инстинктах”, “изначальном психологическом цикле”, в жажде насилия, стремлении к агрессии, разрушению, деструктивности. Сторонники психологических взглядов источники войны усматривают в человеческой психике, которая в силу неадекватного восприятия действительности служит основой агрессивного поведения человека. Главная причина воинственности коренится в завистливости. Социал-дарвинистские теории исходят из того, что весь мир – это “зона борьбы за выживание”. Расисты утверждают наличие природной агрессивности не только у отдельных личностей, но и целых народов, склонных к развязыванию войн. Неомальтузианцы связывают источники войн с “демографическим взрывом”, перенаселённостью земли. Наиболее распространенными в настоящее время являются антропологические теории. Несмотря на некоторые различия и оттенки в подходе к данному феномену, их теоретико-методологическую основу составляет биопсихологическая интерпретация войны и вооруженного насилия как проявления генетически обусловленного инстинкта. Речь идет о том, что поведенческие модели животного мира аналогичны поведенческим моделям человека. Социальное поведение человека имеет в своей основе врожденные стимуляторы биологической природы самого человека. В качестве "логического" вывода из этого следует утверждение о естественной неизбежности и неустранимости войн и других насильственных действий из жизни общества, о бесполезности сознательных усилий людей предупреждать и избегать военных конфликтов, о заведомой обреченности всех их стремлений обеспечить мирную жизнь. Представители религиозных взглядов в своих теориях объясняют причины войн “таинственными” силами человеческой природы, истоки которых находятся в сфере “трансцендентного”. Война коренится в тех глубинах человеческого бытия, которые человеку не дано понять. Приверженцы социокультурных идей происхождения войн утверждают, что они порождаются недостаточной коммуникабельностью людей, слабой или искажённой информацией, негативным воздействием на человечество средств массовой информации, противоречиями между поколениями людей.
В последние годы в полемологии, наряду с существованием вульгарных биосоциальных и психосоциальных концепций, возрастает значение научных теорий, объясняющих причины конфликтов как внутри государства, так и между ними. К структурным причинам относятся экономические, демографические, к коньюктурным – политические и отдельно выделяются случайные источники войн. Полемологи, стремясь осмыслить войну, ищут способы и формы обеспечения мира и безопасности на международной арене. Совершенствуется применяемая ими методология исследований, устраняются абстрактные взгляды на войну, всё более учитываются реалии современной эпохи.
3.2. Сущность войны
Война – сложносоциальное явление, которое выступает продолжением внутренней и внешней политики воюющих сторон средствами вооруженного насилия. “Итак, мы видим, – писал К. Клаузевиц, – что война есть не только политический акт, но и подлинное орудие политики, продолжение политических отношений, осуществление их другими средствами. То, что ещё остается в ней своеобразного, относится лишь к своеобразию её средств… Сколь бы сильно полководец в отдельных случаях не воздействовал на политические намерения, это воздействие следует рассматривать только как видоизменение их, ибо политическое намерение является целью, война же только средство, а никогда нельзя мыслить средство без цели”. (О войне. М., 1941. Т. 1. С. 43). Политика составляет основной элемент сущности войны, т.к. она порождает войну как средство разрешения общественных противоречий; определяет решающее воздействие на общество в целях создания и использования необходимой военной мощи; обеспечивает достижение поставленных целей не только с помощью вооруженного насилия, но и других видов борьбы в войне (экономической, научно-технической, дипломатической, идеологической); обусловливает характер и направленность послевоенного мира. Другую специфическую сторону сущности войны составляет вооруженная борьба, которая имеет способность обратного воздействия на политику. Так, ход вооруженной борьбы может заставить пересмотреть не только политические цели войны, но и всю внутреннюю и внешнюю политику воюющей стороны (воюющих сторон). Истории известны случаи, когда исход вооруженной борьбы в войне изменял всю политическую систему общества, его духовную жизнь, экономику и т.д. Обе стороны сущности войны находятся в диалектическом взаимодействии, и изменение одной из них, как правило, влечет изменение другой, что находит отражение в законах войны. Возникновение ракетно-ядерного оружия массового поражения и других видов оружия массового поражения коренным образом изменило не только характер вооруженной борьбы, но и её политическое содержание, сделав войну в целом иррациональной. Социально-политический и военно-стратегический характер войны представляют две взаимосвязанные стороны войны, отражающие её содержание и связь с сущностью. Социально-политический характер войны раскрывает её многообразные связи со всеми сферами и областями общественной жизни (политическими, социальными, экономическими, духовными, правовыми, моральными и др.). Анализируя социально-политический характер конкретной войны, необходимо определить с морально-политической точки зрения её справедливый или несправедливый характер, с точки зрения признанного международного права – законный или незаконный характер, с точки зрения социально-исторического развития – прогрессивный или реакционный характер.
Анализ военно-стратегического характера войны требует определения её военно-стратегических целей, применяемых воюющими сторонами средств поражения и военной техники, видов и масштабов военных действий, способов их ведения, физико-географических условий и т.д.
Война выступает способом разрешения социально-экономических, политических и духовно-идеологических противоречий вооружёнными, ярко выраженными насильственными средствами, в основе которых лежит широкомасштабное применение оружия, военных технологий. Война имеет территориальные и временные границы, определяемые местом, началом её проведения и прекращения вооружённой борьбы. Война выступает сложным планируемым, прогнозируемым, организуемым и организованным процессом, развитие которого подчиняется действию системы законов общесоциологического и специфического уровней. Война имеет исторические рамки, т.к. она возникла в период зарождения частной собственности, политики, государства, социальных групп, различающихся по своему экономическому, общественному, политическому и культурному положению. Перспективы устранения войн из общественных отношений связаны с исчезновением порождающих их причин, либо с развитием надёжных систем средств их недопущения, предотвращения. Война характеризуется сложным взаимодействием сознательного, бессознательного и иррационального начал; переплетением общественных, личностных, идеологических, психологических, религиозных, социокультурных компонентов духовной жизни общества и личности. Война развивается как вероятностная система, наиболее адекватно отражаемая синергетикой, трудно поддающаяся точному расчёту, прогнозированию, управлению. Война выступает точкой встречи всех форм движения материи: механической, физической, химической, биологической, психической, социальной, информационной, геологической, ноосферной и других.
Война обусловливает перевод общества в военное состояние, которое характеризуется доминирующей ролью военных средств проведения политики, подчинении им ненасильственных средств. Война требует бескомпромиссной борьбы, переориентации основной направленности совокупной общественной деятельности, жестокого подчинения основных сфер общества целям и задачам вооруженной борьбы, изменения в базисных элементах общества, различной глубины и масштабов перестройки экономической сферы, перевода её на максимальное обеспечение военных потребностей. Война предполагает существенные преобразования в социальной сфере, характеризующиеся повышенной динамикой социальной структуры, снижением жизненного уровня населения, изменением повседневного быта, демографической ситуации. Война требует глубоких изменений в политической сфере, мобилизации общественного сознания, идеологии, общественной психологии в интересах успешного ведения войны.
3.3. Закономерности развития войны
В процессе развития и смены общественно-экономических формаций, цивилизации чётко проявляются взаимосвязанные закономерности в историческом генезисе войны как особого состояния общества. Речь идёт о всё возрастающем влиянии войны на основные сферы общественной жизни и общества в целом и усилении зависимости хода и исхода войны от состояния общественного организма и его отдельных элементов. Первая закономерность проявляется в увеличении масштабов, в продолжительности, интенсивности ведения боевых действий, росте численности армий, оснащении их всё большим количеством оружия и боевой техники большой разрушительной силы. Всё это ведет к увеличению материальных затрат на подготовку и ведение войны, перестройке экономики для обеспечения боевых действий и созданию военной промышленности, отвлечению от непосредственного производительного труда всё большего числа трудоспособного населения, созданию специальных органов государства для руководства войной и ее идеологического обеспечения. В то же время в процессе исторического развития наблюдается рост людских и материальных потерь в ходе боевых действий, всё более разрушительное воздействие вооружённой борьбы на основные сферы жизни общества. В конечном счете это ведёт к вовлечению в войну всего общества, гигантскому напряжению его сил в целях достижения победы. Вторая закономерность находит своё непосредственное отражение в действии совокупности законов войны, традиционно разделяемых на три группы. Первую группу представляет основной закон войны, определяющий ее возникновение, течение, завершение. Данный закон отражает доминирующую роль социального содержания войны и соотношения потенциалов (экономического, политического, духовного и т.д.) противоборствующих сторон на характер, развитие и итоги войны. Факторами, определяющими процесс войны, выступают политические цели, правовые основы, соответствие закономерностям общественного развития направленности войны и наличие военного потенциала. Вторая группа законов войны отражает объективные, закономерные связи между ходом и исходом войны. Эти законы показывают зависимость развития войны и ее результатов от соотношения экономических, политических, социальных, моральных, религиозных, научных, технических и собственно военных сил, участвующих в вооруженном столкновении сторон. Третья группа законов войны выражает связи-отношения, возникающие непосредственно в процессе сражения, операции, боя. Это прежде всего зависимость вооруженной фазы войны от военно-политических целей, соотношений приведенных в действие боевых потенциалов, сил, средств, стратегии, оперативного искусства, тактики, целей и задач, единства и согласованности военно-политических целей сторон и пространственно-временных параметров действий, целесообразности сосредоточения основных сил и средств на определяющем направлении военных усилий.
3.4. Классификация войн
Классификация войн – это выделение наиболее существенных признаков, применяемых в качестве оснований. Одним из первых, кто произвел классификацию войн, был древнекитайский мыслитель У. Цзы (5-4 вв. до н.э.). Он использовал в качестве основания классификации предназначение войны и обосновал вариант классификации, включающий справедливые, насильственные, жестокие и мятежные войны. С позиции сегодняшнего уровня военно-философского знания видна ограниченность данного подхода. Ценность его заключается в разработке методологии классификации, которая в последствии позволила углубить и расширить систематизацию войн по целому ряду признаков. В “Толковом словаре живого великорусского языка” В.И. Даль представил свой вариант классификации войн: наступательные, когда ведут войско на чужое государство; оборонительные, когда встречают это войско для защиты своего; междоусобные, усобицу, когда один и тот же народ раздвоившись в смутах, враждует между собой оружием; сухопутные – битва на материке; морские – битва на море; подземные – подкопы разных родов, при осаде с той и с др. стороны; малые, аванпостная служба, занятия и обязанности сторожевой части войска; партизанские – действия отдельных мелких частей войска с крыльев и тылу неприятеля, для отрезки ему средств сообщения и подвоза; народные, в которых весь народ принимает по сочувствию к поводу раздора живое участие; чернильные – перебранка на письме. В приведённой классификации войн В.И.Даль отразил уровень развития военно-теоритической мысли своего времени. На содержании классификации войн, произведенной писателем, лексикографам, этнографом, врачом по образованию В.И. Далем, отразилось и то обстоятельств, что он не был военным теоретиком.
Своё видение классификации войн Н.А.Бердяев (1874-1948) изложил в письме “О войне”, в котором он пишет о войнах могущественных народов с народами слабыми, малокультурными, войнах за национальное освобождение, гражданских войнах, войнах варварских и захватнических.
В марксизме сложилась традиция классифицировать войны по социально-политическим основаниям и выделять роды, типы и виды. Причем, в понятие “род” вкладывалось только моральное содержание (деление войн на справедливые и не справедливые), исходя из классовых посылок. К несправедливым относились войны, развязываемые, как правило, реакционными силами с целью подавления революционной или освободительной борьбы классов и наций, захвата чужих территорий, порабощения и грабежа других народов и т.д. В определенных условиях справедливые войны перерастали в несправедливые и наоборот. Так, войны, которые вела Франция в конце XVIII в., обороняясь от контрреволюционной коалиции монархических государств (1792-1793), с её стороны были справедливыми. Однако, после прихода к власти во Франции консервативного крыла буржуазии эти войны превратились в несправедливые, т.к. велись с целью захвата и ограбления других народов.
По мнению отечественного военного мыслителя А.А. Керсновского (1907-1944) – автора “Истории русской армии” при оценке справедливости войны главным критерием выступает выгода для государства и нации. Все войны делятся на 3 уровня: 1. Войны, ведущиеся в защиту великих духовных ценностей – справедливые войны; 2. Войны, ведомые во имя интересов государства и нации. В данном случае к каждой войне необходимо прилагать особую мерку; 3. Войны, не отвечающие интересам государства и нации. Это бескорыстные авантюры.
В Военной доктрине Российской Федерации (2000 г.) указывается, что характер современных войн определяется их военно-политическими целями, средствами достижения этих целей, масштабами военных действий. В соответствии с этим современная война может быть: по военно-политическим целям – справедливой (для стороны, подвергшийся агрессии), несправедливой (для стороны, предпринявшей агрессию); по применяемым средствам – ядерной (с применением ядерного и других видов оружия массового поражения), обычной (с применением только обычных средств поражения); по масштабам – локальной, региональной, мировой.
В марксисткой классификации в понятие “тип” войны вкладывается только политическое содержание. Тип войны отражает характер отношений и противоречий, лежащих в основе вооруженного столкновения сторон. Например, гражданская война является способом разрешения острых классовых, национальных, религиозных и других противоречий между различными социально-политическими силами внутри страны. Таким образом, тип войны отражает целостный двусторонний процесс борьбы в войне. Типы войны часто переплетаются друг с другом и редко выступают в "чистом" виде. Поэтому существенно дополняет характеристику войны их классификация по видам, под которой понимается выделение социально-политической оценки каждой из воюющих сторон. Так, если одна сторона ведет колониальную войну, то другая – национально-освободительную. В истории войн существует множество "переплетения" различных типов, видов и родов войн. Поэтому для более полной характеристики их содержания наряду с социально-политическими существуют военно-технические основания для классификации: по применяемым средствам вооруженной борьбы и военной техники; по видам и способам военных действий (войны позиционные и манёвренные, оборонительные и наступательные) и др.
Для классификации войн используются и количественно-масштабные основания: локальные, региональные, крупномасштабные и мировые войны, коалиционные и некоалиционные, продолжительные и кратковременные и другие.
Под локальной войной понимается война между двумя и более государствами, ограниченная по политическим целям, в которой военные действия ведутся, как правило, в границах противоборствующих государств и затрагиваются преимущественно интересы только этих государств (территориальные, экономические, политические и другие).
Локальная война может вестись группировками войск (сил), развернутыми в районе конфликта, с их возможным усилением за счет переброски дополнительных сил и средств с других направлений и проведения частичного развертывания вооруженных сил.
При определенных условиях локальные войны могут перерасти в региональную или крупномасштабную войну.
В понятие «региональная война» вкладывается понятие войны с участием двух и более государств (групп государств) региона национальными или коалиционными вооруженными силами с применением как обычных, так и ядерных средств поражения на территории, ограниченной пределами одного региона с прилегающими к нему акваторией океанов, морей, воздушным и космическим пространством, в ходе которой стороны будут преследовать важные военно-политические цели.
Под крупномасштабной войной понимается война между коалициями государств или крупнейшими государствами мирового сообщества. Она может стать результатам эскалации вооруженного конфликта, локальной или региональной войны путем вовлечения в них значительного количества государств различных регионов мира. В крупномасштабной войне стороны будут преследовать радикальные военно-политические цели. Она потребует мобилизации всех имеющихся материальных ресурсов и духовных сил государств-участников.
Современное российское военное планирование, основанное на реалистичном понимании современных ресурсов и возможностей РФ, исходит из того, что Вооруженные Силы Российской Федерации совместно с другими войсками должны быть готовы к отражению нападения и нанесения поражения агрессору, ведению активных действий (как оборонительных, так и наступательных) при любом варианте развязывания и ведения войн и вооруженных конфликтов в условиях массированного применения противником современных и перспективных боевых средств поражения, в том числе оружия массового уничтожения всех разновидностей.
В военно-философской литературе часто встречается термин «вооруженный конфликт». В вооруженном конфликте стороны, как правило, преследуют частные военно-политические цели. Вооруженный конфликт может стать следствием разрастания вооруженного инцидента, приграничного конфликта, вооруженной акции и других вооруженных столкновений ограниченного масштаба, в ходе которых для разрешения противоречий используются средства вооруженной борьбы.
Вооруженный конфликт может иметь международный характер (с участием двух и более государств) или внутренний характер (с ведением вооруженного противоборства в пределах одного государства).
Под характером военного конфликта следует понимать совокупность социально-политических и собственно военных показателей. К социально-политическим показателям относятся участники конфликта, его причины, цели и справедливость. К военным показателям конфликта традиционно относят стратегические цели и задачи, силы и средства, способы и формы ведения военных действий, сферы сосредоточения основных усилий, масштабы, напряженность военной борьбы и последствий конфликта. Как показывает опыт, социально-политические факторы играют ведущую роль в формировании стратегического облика военного конфликта, его характера в целом.
Характер современных военных конфликтов обусловливается влиянием двух противоречивых тенденций. Первая тенденция заключается в стремлении большинства государств к созданию всеобъемлющей системы международной безопасности под эгидой ООН, которая позволила бы предотвратить или по крайней мере значительно снизить негативные последствия военных конфликтов между теми или иными государствами под контролем ООН, достигать своих политических целей.
Военные конфликты в Корее, Персидском заливе, Югославии выявили ряд общих черт: ограниченные целевые установки, направленные на принуждение к миру одной из конфликтующих сторон, образование коалиции под эгидой ООН для достижения указанной цели, выступление созданной коалиции на стороне одного из участников конфликта и принуждение к миру более агрессивной стороны.
Вторая тенденция, определяющая характер современных военных конфликтов, касающаяся состояния в первую очередь Европейской, а потом и мировой системы безопасности, связана с процессом расширения НАТО, увеличением агрессивных, гегемонистских устремлений США.
Отношения НАТО с Россией медленно двигаются к противостоянию, чреватого серьезными потерями для международной безопасности отдельных государств, в том числе и для России.
Развитие указанной тенденции обусловливается очевидной несопоставимостью возможностей России и НАТО, США, что не мешает строительству паритетных взаимоотношений, а роль младшего партнера Россию не устраивает.
США, НАТО активно противодействуют России в деле интеграции ее с бывшими республиками СССР. НАТО значительно продвинуло военные силы к границам России, глубина зоны НАТО увеличилась до 750 км на восток. Боевой состав сухопутных сил НАТО возрастает на 20%, военно-воздушных сил – на 10-15%. Натовские военно-морские силы на Балтике возрастают на 20%. У границ Российской Федерации наращиваются военные группировки. Увеличение боевого потенциала НАТО ставит под вопрос действенность Договора об ОБСЕ. Дальнейшее усиление данной тенденции может привести к новому отчуждению между Россией и Западом и возрождению прежнего антагонистического противостояния, в настоящее время на геополитической основе.
Анализ современных военно-политических отношений в мире показывает, что ни миротворческая, ни агрессивная тенденция не приобрели необратимого характера. Все явственнее проявляется эволюция межгосударственных войн в виде тотальных в сторону наднациональных операций под патронажем региональных или международных сил по поддержанию или восстановлению мира.
При классификации войн необходимо учитывать и конкретно историческую эпоху, которая определяет их своеобразие и обусловливает главные особенности. Поскольку содержание войны, способы её ведения зависят от характера производства, уровня развития производительных сил, науки и техники, социально-политического строя, духовного состояния общества и других условий.
Значительное место в западной философии войны занимает проблема типизации войн. Она основывается на тезисах биологизации, психологизации войн, абсолютизации пространственно-временных, географических факторов, отождествлении войн с любым конфликтом, происходящим в человеческом обществе и животном мире. Так, например, американский социолог К.Райт в книге "Изучение войн" выделяет в соответствии с подобного рода критериями четыре типа войн: между животными; между "примитивными народами"; между цивилизованными народами, обладающими письменной культурой; между государствами с применением современной техники. Другой американский военный теоретик М.Мидларский в книге "О войне", используя пространственно-временной фактор, подразделяет войны на: территориально ограниченные и непродолжительные по времени; длительные, региональные с большим числом участников; продолжительные насильственные войны, направленные на изменение политики противостоящего государства; "нормальные войны", приводящие к "коренным изменениям" в системе политической власти. У. Ростоу выделяет три типа войн: 1. Колониальные; 2. Региональные – агрессии, связанные с формированием новых наций; 3. Массовые – войны нашего века из-за стремления достичь (или не допустить) решительного преобладания в Евразийском балансе сил, которое было бы равнозначно мировому господству. Данный вариант классификации войн является не полным и содержит сомнительные определения причин войны. Так, региональные агрессии автор связывает лишь с процессом формирования новых наций, игнорируя локальные войны между развитыми нациями, государствами. Не бесспорен и термин “массовая война”, которым У. Ростоу обозначает мировую войну. Войны данного типа отличаются не только огромной массой противоборствующих войск, но и глобальным характером, значительными размерами театра военных действий, вовлечённостью ведущих государств мира. Приведённая классификация не отражает и социального характера тех или иных войн. Видный американский теоретик М.Тейлор в работе "Ненадежная стратегия" подразделяет войны на тотальные, обычные и подрывные. Особенностью западных подходов к типизации войн является игнорирование социально-политических, классовых критериев войны. Так, в стратегии "прямого противоборства" США войны подразделяются на ядерные и обычные, всеобщие и "ограниченные", "затяжные".
Факторы войны преобразуются в её сущность, коренное устойчивое качество на уровне видов и подвидов. Доминирование одного из двух присущих человеку качеств – индивидуализма или коллективизма – вызванное исторической необходимостью, формирует и две модели общественного развития: коллективистскую и индивидуалистскую. Первая – явно проявляется в афро-азиатских странах, вторая – в европейских и североамериканских. Каждой из моделей свойственна своя религия, идеология, культура, образ жизни. Вряд ли можно утверждать, что одна из моделей лучше – каждая имеет право на жизнь, они взаимно дополняют друг друга. Однако и полной гармонии между ними существовать не может. Слишком сильны межцивилизационные противоречия, протекающие не только по линии "богатый Север – бедный Юг", но и базирующиеся на различных системах ценностей. Именно об этом писал американский политолог С. Хантингтон, предрекая неизбежность столкновения цивилизаций. И если в 50-60-е годы эти противоречия вылились в мощную волну антиколониального движения и серию национально-освободительных войн, то вполне вероятно, что и в обозримом будущем они могут послужить питательной средой для межцивилизационных войн и военных конфликтов.
Наряду с этим нельзя пренебрегать и внутрицивилизационными различиями и противоречиями. В рамках каждой из указанных моделей развития имеется весьма широкий спектр экономических, политических, социально-классовых, национально-этнических, религиозных и иных отличий, которые не могут не вести к трениям и конфликтам. Поэтому З.Бжезинский, давая обобщенную характеристику странам Азии, Африки и Латинской Америки, объединил их "дугой нестабильности". Итак, если подойти к проблеме типологии современных войн с позиции классификации их по социальному основанию, то правомерно выделить два типа: межцивилизационные и внутрицивилизационные. Размышляя о возможности в современных условиях межцивилизационных войн, необходимо иметь в виду, что они вряд ли возможны. Дело в том, что страны, принадлежащие к индивидуалистической модели в значительной степени консолидированы, имеют устойчивые экономические, политические и военные позиции и им нет особой выгоды развязывать новую мировую войну. В большинстве стран, культивирующих коллективистскую модель и авторитарно-демократическую форму правления, политическая элита имеет прозападную ориентацию и предпочитает повышать своё благосостояние не за счёт конфронтации, а за счёт сотрудничества с развитыми странами.
Это вовсе не означает, что межцивилизационные противоречия не в состоянии послужить детонатором крупномасштабной региональной войны, особенно в зоне непосредственного контакта цивилизаций (Ближний Восток. Южная Африка и т.п.).
При классификации войн, как правило, используют и такой признак, как виды применяемого оружия. Здесь выделяют войны с применением ядерного оружия и войны с использованием обычных видов вооружений. Представляется, что подобное деление войн в настоящее время утрачивает свою актуальность. Дело в том, что в последние десятилетия достаточно прорабатывался вывод о том, что ядерная война похоронит человечество. При всей продуктивности данного вывода с точки зрения более мудрого отношения со стороны политиков и правительств к данной проблеме, он не является бесспорным. Апокалиптические настроения, по всей вероятности, бытуют в сознании человека с момента его появления. Любое новое, более разрушительное оружие почти что сразу объявлялось абсолютным. Искусственные эпидемии, огнестрельное, скорострельное оружие, динамит, газы и т.п. в своё время считались тем пределом, который не позволит вести войну. Тем не менее, довольно быстро находилось антиоружие, средства защиты: яды – противоядие, газы – противогазы, ракеты – антиракеты и т.д. Вероятно предположить, что близко то время, когда будет разработано и своё "анти" и для ядерного оружия.
Необходимо учитывать, что разрушительные возможности и последствия применения так называемого обычного оружия вплотную приблизились к ядерному. Ещё в конце II мировой войны массированные бомбардировки стирали с лица земли города с миллионным населением, а в огневом смерче сгорали сотни тысяч людей. За минувшие десятилетия мощь обычных вооружений многократно приумножилась. А если учесть, что его массированное применение в густонаселенных районах, начинённых химическими производствами, атомными электростанциями, газонефтепроводами и т.п. приведет к значительным человеческим жертвам от прямого и побочного действий, то правомерно предположить, что последствия подобной войны мало чем будут отличаться от последствий войны ядерной. Поэтому более оправданным представляется деление войн на войны с массированным применением вооружений и войны с ограниченным применением вооружений. При этом ограничения могут касаться видов применяемого оружия, плотности нанесения ударов, характера объектов, по которым эти удары наносятся.
С древнейших времён люди пытались дать моральную оценку войне. О справедливых и несправедливых войнах писали Платон и Цицерон, Августин и Н.Макиавелли, В.С.Соловьев и В.И.Ленин. И сейчас этот вопрос весьма активно обсуждается в научной и популярной литературе. В ближайшее время вряд ли кто-нибудь будет оспаривать положение К.Клаузевица о том, что война есть продолжение политики насильственными средствами, т.е. война – это политика в квадрате. А может ли политика быть нравственной, применимы ли к ней категории морали? Ведь то, что морально с позиций одного социального строя, слоя, аморально с позиции другого. И, видимо, прав У.Черчиль, который весьма ёмко охарактеризовал политику одним словом – это грязь, грязь, грязь. Но если трудно оперировать категориями морали при оценке внутренней политики, то ещё сложнее их применить к системе международных отношений. Ведь здесь присутствуют не только интересы различных социальных групп, но и государственные, цивилизационные различия, которые каждым субъектом отношений рассматриваются с позиций собственной морали. Поэтому неудивительно, что в ходе войны каждая сторона считает себя правой. Так, если война 1812г. с позиций русского народа была справедливой, Отечественной, то и французы её считали также справедливой, поскольку полагали, что несут освобождение россиянам от гнёта царизма и крепостничества. Точно так же, не без участия народа война 1914г. была объявлена Отечественной, справедливой, хотя для большевиков она считалась империалистической. Неудивительно, что они были единственной партией, добивавшейся поражения собственной страны, и это считалось вполне моральным. Исходя из этого, представляется более целесообразным уйти от попыток деления войн по моральному принципу на справедливые и несправедливые. Солдат всегда воюет за Отечество, даже вдали от родины. Морализаторство для него может закончиться весьма плачевно как в нравственном, так и в юридическом смысле.
При оценке войн следует в большей степени оперировать категориями международного права, в частности, определением агрессии, изложенном в Уставе ООН. "Агрессией является применение государством вооруженной силы против суверенитета, территориальной целостности или политической независимости другого государства, – отмечается в нём, – никакие соображения не могут служить оправданием агрессии, агрессивная война является преступлением против международного мира". Иначе говоря, войны могут быть агрессивными, направленными на захват другого государства или его территории, ущемление суверенитета и территориальной целостности, и войны оборонительные, в защиту Отечества.
3.5. Современные концепции войны
Значительная часть отечественных исследователей, занимающихся осмыслением современных проблем войны, продолжают оставаться на позициях концепции тотальной войны. В качестве иллюстрации данного тезиса сошлемся на определение войны, которое дается в изданиях последних лет. Так, в Энциклопедическом политологическом словаре (1993 г.) война определяется как "социальное явление, представляющее собой одну из форм разрешения общественно-политических, экономических, идеологических, а также национальных, религиозных, территориальных и других противоречий между государствами, народами, нациями, классами и социальными группами средствами вооруженного насилия". Война связывается с широкомасштабной вооруженной борьбой, с крупными человеческими жертвами и разрушениями. М.Н.Шахов, справедливо замечая, что понятие "война" нуждается в развитии, предлагает такой вариант определения: "Война – это конфликтное состояние общественных отношений, при котором политические цели государств, народов и отдельных слоев достигаются насильственным противодействием с массированным применением вооруженных средств" (Военная мысль. 1996. №1). Как видим, признается лишь один способ – насильственное противодействие с массированным применением вооруженных сил. Это свидетельствует о том, что наша военная наука продолжает считать основными только прямые военные действия и не замечает опосредованного использования вооруженных сил, военной мощи как специфического способа "не болевого" применения военной мощи.
Господствующая ныне концепция войны порождена индустриальной цивилизацией. Она возникла в эпоху машинного производства, социально-классовых и межгосударственных антагонизмов, в период культа вооруженного насилия, появления массовых армий, формируемых на основе всеобщей воинской обязанности. Суть её состоит в том, что ход и исход войны решают массовые армии в сражениях. Начало такому пониманию войны положил К.Клаузевиц в труде "О войне", который, обобщая опыт наполеоновских войн, пришел к выводу, что не маневрирование и захват территорий определяют исход войны, а уничтожение вооруженных сил противника. "Вооруженные силы противника, – писал он, – должны быть уничтожены, т.е. приведены в состояние, в котором они уже не могут продолжить борьбу… Кровавое разрешение кризиса, стремление к уничтожению неприятельских вооруженных сил – первородный сын войны”. Данные положения, в определенной мере правильные для своего времени, в Х1Х-ХХ веках стали господствующими в понимании содержания войны. Военные теоретики Запада (Мольтке, Шлиффен, Фош), а позднее и советские военные деятели превратили идеи о решающем значении сражения в абсолют, отодвигая на второй план все другие методы достижения победы. Так сформировалась теория абсолютной, тотальной войны, под которой понимается концепция подготовки и ведения агрессивной войны, предусматривающая подчинение ее интересам всех сфер материальной и духовной жизни общества и использование любых средств и способов массового уничтожения личного состава вооруженных сил и мирного населения противника. Впервые в систематизированном виде концепция тотальной войны была изложена генералом Э.Людендорфом. Такое толкование означает, что война поглощает всю экономическую, политическую и духовную жизнь страны и предполагает массовую гибель военнослужащих и мирных граждан воюющих сторон. Концепция тотальной войны оказалась в основе стратегических установок 1 и 2 мировых войн. Наиболее полной реализацией этой концепции была 2 мировая война. Она длилась 6 лет, в рядах вооруженных сил находилось 110 млн. человек. Эта война была самой кровопролитной и разрушительной в истории человечества. Варварский характер тотальных войн состоит и в том, что используемое в них оружие наносит большой ущерб мирному населению. При этом разрушительная направленность таких войн возрастает. Так, в 1 мировой войне погибло более 10 млн. человек, из них 95%- военнослужащие и 5%- гражданское население, а во 2-ой – из 50 млн. убитых 52% составили военнослужащие и 48% – мирные жители. В локальных конфликтах 1945-1982 годов погибло 35 млн. человек, из них 30 млн. – мирное население.
Ракетно-ядерная война, в случае её развязывания, будет принципиально отличаться от “классической” войны в развитой её форме, сущность которой состоит в продолжении политики насильственными средствами. В результате изменения генетических и функциональных связей между войной и политикой, политикой и вооруженной борьбой, вероятная ракетно-ядерная война потеряет важнейшую политическую функцию, станет бессмысленной и иррациональной. В такой войне средства её ведения перерастут политические и военные цели, а форма ведения вытеснит политическое содержание. В результате в ней будет доминировать всецело и исключительно вооружённая борьба, которая станет подчиняться уже не политике, а своей собственной всеразрушающей логике. Неизбежно выходя из-под контроля политики и уничтожая сами основы существования человечества, ракетно-ядерная война станет концом социальной жизни, а, значит, и всякой политики. Это будет “летальное” состояние общества, ведущее к гибели всего живого на Земле. Научный анализ последствий ракетно-ядерной войны показывает, что её следствием станет полное разрушение среды обитания человечества, огромные человеческие жертвы, связанные с непосредственным воздействием на людей поражающих факторов ядерного оружия, что неминуемо приведёт к “генетической и раковой” катастрофе. Учёные высказывают предположение о деградации человеческого рода, распаде личности при росте агрессивности, устремленности к самоуничтожению. Существующие промышленно-экономические и общественно-политические системы противоборствующих сторон будут уничтожены в ходе ракетно-ядерной войны. Реальные оценки всего комплекса климатических, экологических, социальных, физических, медицинских, генетических и других возможных последствий ракетно-ядерной войны приводят к выводу о её бессмысленности, крайней опасности и необходимости недопущения. Достижение такого уровня развитости войны свидетельствует о её самоотрицании в ядерную эпоху. Потенциальная ядерная война уже не является войной в “классической” её форме. В теоретическом плане она представляет собой как бы возврат к основному качеству вооружённого насилия – физическому уничтожению противника – но возврат на новом качественном уровне в глобальном, всеобщем, планетарном масштабе.
Концепция тотальной войны, сохранившаяся в основе стратегических установок многих государств мира, в том числе России, в конце XX века исторически себя изжила, стала анахронизмом. Дальнейшее широкомасштабное использование ракетно-ядерного оружия против армий и народов в современных войнах ведёт к глобальной катастрофе, гибели цивилизации и среды обитания. Человечество не сможет пережить ещё одной мировой войны с широким применением оружия массового поражения. Есть серьезные основания полагать, что мир вступает в полосу войн нового поколения, направленных не столько на непосредственное уничтожение противника, сколько на достижение политических целей войны без сражений массовых армии. О том, что наступает эпоха "цивилизованных" войн, в которых политические цели достигаются не посредством прямого вооруженного вмешательства, а путем применения иных форм насилия, подрыва мощи противника изнутри, свидетельствует "холодная война". Именно в ней США одержали победу над СССР без сражений и кровопролитий. "Холодная война" по основным признакам, особенно по её результатам может быть названа третьей мировой войной. По мнению ряда военных аналитиков, имеет смысл говорить о третьей мировой войне, разразившейся и почти отгремевшей на наших глазах. Это была не классическая, а "бархатная" война. Третий раз за текущее столетие произошел передел сфер влияния ведущими мировыми державами. Особенностями данной войны является наступление при отсутствии обороны. Противник оказался настолько деморализован внутренними потрясениями, столь искусно подготовленными, что в привычном смысле его противником и назвать нельзя. Сутью третьей мировой "бархатной" войны является информационно-стратегическое наступление, в котором основную роль играют хорошо отлаженные средства психологических операций. Результаты этой войны превзошли все ожидания: достигнуты политические цели НАТО – система социализма с её некогда мощной экономикой и военным потенциалом разгромлена; подорвана территориальная целостность, стабильность гражданского общества целого ряда государств, результатом действия внедрённых в сознание граждан восточно-европейских государств ложных ценностей и убеждений был достигнут территориальный развал некоторых из них; осколки развалившегося восточного мира получили статус новых составляющих серьезно изменившейся мировой колониальной системы. Из посткоммунистических государств и подавляющего количества бывших советских республик формируются около 30 зависимых от ведущих стран Запада полуколониальных образований. "Бархатная" война ещё не завершена. Негативные её последствия имеют значение не только для России. Свой аспект они имеют и для стран Старого Света. Мир соскользнул с двухполюсных точек опоры. Мир стал однополюсным, что таит в себе серьезные опасности для мирового сообщества.
Специалистам хорошо известен арсенал модернизированных со времен "холодной войны" стратегических концепций НАТО, среди которых – концепция устрашения (сдерживания), передовой обороны, оперативно-стратегическая концепция воздушно-наземной операции. Операция "Буря в пустыне" и недавнее показательное наказание сербов, при всей несхожести вызвавших их причин, имели тем не менее много общего. Стало очевидным, что НАТО взял на себя обязанности всемирного полицейского. Вооруженные силы союзников по НАТО получили небывалый опыт ведения боевых наступательных действий на чужой территории, причем современные методы вооруженной борьбы применялись в отношении противника, имевшего, что называется, нашу организацию войск, пользовавшегося, в основном, нашими тактикой и оружием. Следует подчеркнуть и то обстоятельство, что психологически армии и общественность стран-участниц НАТО адаптированы к ведению наступательных боевых действий на чужой территории – посредством широкомасштабных пропагандистских кампаний о "высокоточном", "умном" и "гуманном" оружии, "хирургических ударах", "чистой локальной" войне. Для профессионалов абсурдность подобных утверждений очевидна. В зоне Персидского залива натовские летчики воевали не столько с армией Хусейна, боевой потенциал которой пострадал не очень серьезно, но с мирными жителями, потери которых так и не опубликованы.
Что касается военных действий НАТО против сербов, то это, прежде всего, получение практического опыта, приучение мировой общественности и психологическая подготовка натовских солдат к безнаказанности боевых действий против славян. Практически по всему периметру российских границ сохраняется взрывоопасная ситуация. Военный блок НАТО настойчиво расширяет зону своего влияния на восток до границ России. Планируется создание ядерных баз не только в Польше, Чехии, Венгрии, но и на территории стран Балтии. Кроме того, на планете сохраняется более 70 "горячих точек", свыше двадцати районов оцениваются как зоны потенциальных конфликтов. Многие из них находятся на территории СНГ, представляя непосредственную угрозу безопасности России.
В действующей Военной доктрине Российской Федерации обозначены основные общие черты современной войны: распространение на все сферы жизнедеятельности и существования человечества; широкое использование непрямых стратегических действий (политико-дипломатических усилий по предотвращению войн и вооруженных конфликтов, экономических санкций, средств информационной борьбы, морской, воздушной и наземной блокады путей сообщения, демонстрация силы); массированная информационная подготовка (информационная блокада, экспансия, агрессия), дезориентация общественного мнения в отдельных государствах и мирового сообщества в целом; дезорганизация системы государственного и военного управления, блокирование (вывод из строя) систем управления войсками и оружием; использование неконтактных, других (в том числе нетрадиционных) форм и способов действий огневого и электронного поражения; применение новейших высокоэффективных (в том числе основанных на новых физических принципах) систем вооружения и военной техники; катастрофические последствия поражения (разрушения) предприятий энергетики (прежде всего атомной), химических и других опасных производств, инфраструктуры, коммуникаций, объектов жизнеобеспечения; высокая вероятность вовлечения новых государств, эскалации вооруженной борьбы, расширения масштабов и спектра применяемых средств; участие наряду с регулярными нерегулярных (в том числе незаконных) вооруженных формирований. Россия многими государствами рассматривается в качестве потенциального противника. США не скрывают, что одной из потенциальных опасностей является неустойчивая политическая ситуация в России. Врагом считают Россию и некоторые государства "ближнего зарубежья", например, националистические круги стран Балтии, руководство Грузии.
Основные усилия западных аналитиков сосредоточены не на локальных, а на крупномасштабных войнах. Этим занимаются не только отдельные ученые, но и целые корпорации, крупнейшие научные центры, работающие на Пентагон и военно-промышленный комплекс США. Рассматриваются различные модели войн с перспективой на 20-25 лет, чтобы определить оптимальные долгосрочные военные программы, сделать заказы на новое вооружение, целенаправленно готовить к войне армию и флот.
Относительно того, какими могут оказаться войны будущего, мнения в печати высказываются самые разные, но в одном они сходятся: войны новой технологической эпохи не будут похожи на две прошедшие мировые войны, потому что материально-техническая база армий ведущих стран мира за послевоенные десятилетия кардинально обновились. Так, если в годы 2 мировой войны досягаемость стратегических средств поражения, в частности, дальней авиации, составляла 500-800 км, то для нынешних ракет, а равно и новейших типов самолетов-ракетопланов, практически не существует пространственных ограничений. Это означает, что театром военных действий может стать территория любой страны, а в глобальном плане – вся планета. В сотни раз возросла поражающая мощь обычных боевых средств.
Интеграция средств поражения, автоматизированных систем разведки и управления оружием в виде разведывательно-ударных, разведывательно-огневых комплексов с использованием крылатых ракет, беспилотных летательных аппаратов сделала возможным хирургически точные операции с целью выборочного поражения наиболее важных объектов, причем гарантированно и в считанные минуты независимо от их удаленности. Исключительную эффективность приобрели средства радиоэлектронной борьбы – из обеспечивающих они превращаются в активные средства поражения. На арену вооруженной борьбы выступают космические средства. Широким фронтом в военное дело вторгается электроника, компьютеризация.
Наряду с классическим оружием большое внимание уделяется разработке нетрадиционного оружия, например, не летальных (не смертельных) технологий, электронных и электромагнитных средств, предназначенных для вывода их строя систем связи, энергосистем, компьютерных сетей. Разрабатываются средства для создания всевозможных заграждений, препятствующих передвижению транспорта, в т.ч. различных пенообразующих веществ, непереносимых запахов и звуков. Таков далеко не полный перечень нововведений в военном деле. Всё это обусловливает необходимость по-иному взглянуть на характер войны будущего.
Среди наиболее распространенных определений войны будущего исследователи называют: войной информатики; войной эпохи космоса; войной электроники и роботизации, искусственного интеллекта. В настоящее время никто из ученых не берётся нарисовать точный портрет войны будущего. Однако, очертить её общие контуры, вскрыть тенденции, закономерности, предсказать появление новых форм и способов ведения вполне возможно. Оценивая современное состояние вооружения и военной техники (особенно перспективы их развития), исследователи приходят к выводу, что вполне возможна "управляемая война", когда страна-агрессор способна единолично, безраздельно руководить ходом военных событий. Достигается это решительным подавлением воли противника к сопротивлению, способностью с первых часов войны парализовать его государственное и военное управление, нанести решительное поражение вооруженным силам и тем самым поставить перед необходимостью полной и безоговорочной капитуляции. Ожидается, что победа в этом случае будет достигнута в минимально короткие сроки с малыми людскими потерями и материальными издержками. Достичь бескровной победы предполагается многими путями – политическими, дипломатическими, экономическими, военными (по возможности без ведения боевых действий в обычном понимании).
Появился новый термин "информационно-психологическое противоборство". Его сущность заключается в том, что основные усилия в борьбе с противником направляются не на физическое уничтожение каждой единицы оружия, а на разрушение информационного ресурса государства, системы управления, каналов навигации и наведения. Силовое давление не исключается, но его намечается использовать сначала косвенно, т.е. путем демонстрации военной мощи, чтобы побудить противника не вступать в вооруженное противоборство, заставить капитулировать без войны (идеальный вариант). Для действий с позиции силы необходимо решающее технологическое превосходство над противником, прежде всего, в наукоемких видах оружия – электронике, роботизации, компьютеризации, космических средствах и информатике.
Впервые идею "управляемой войны" высказал Герман Кан (60-е годы). На Западе её прообразом считают войны в зоне Персидского залива и против Югославии, т.е. они являются эталоном войн постиндустриальной эпохи – эпохи информатики. Действительно, командование Многонациональных сил продемонстрировало умение эффективно использовать достижение внезапности нападения; введение противника в заблуждение; деморализацию населения, личного состава Вооруженных сил; завоевание информационного превосходства; подавление информационной системы; оперативную маскировку.
Информационная борьба не является новым способом косвенного воздействия на противника. Запугивание, обман, подкуп, угрозы, шантаж, стремление направить его по ложному пути и таким образом управлять поведением в той или иной форме применялось с незапамятных времён. В войнах XX – начала XXI века это приняло особенно большой размах, стало осуществляться в форме крупномасштабных, целенаправленных, четко спланированных дезинформационных мероприятий и в ряде случаев давало большой эффект. Так, немецко-фашистскому командованию удалось достичь абсолютной стратегической внезапности при нападении на Польшу и быстро разгромить её армию. Достаточно успешно гитлеровское командование сумело обеспечить информационное прикрытие сил вторжения на советской границе, чем поставило Советский Союз в критическое положение.
Судить о том, как проводятся информационно-психологические операции, можно на основе опыта войны в зоне Персидского залива. По определению аналитиков Ирак проиграл войну до начала боевых действий. В результате дипломатической активности и тщательного политического обеспечения военной акции США удалось добиться международной изоляции Ирака, в том числе даже среди соседних арабских государств. Иракская армия подверглась массированному психологическому воздействию. Она была оглушена, ослеплена, деморализована. По данным Пентагона, в операции "Буря в пустыне" психотропные потери иракцев значительно превзошли физические. Так, в ходе 38-дневной воздушной кампании ущерб иракцев составил по авиации 10%, бронетехники 18%. артиллерии 20%, в результате же контрпропаганды морально-боевой дух личного состава снизился на 40-60%.
Используя опыт войны в Персидском заливе, США продолжают совершенствовать психотропное оружие и информационные технологии. Так, из 22 военных технологий стратегического уровня, определяемых на перспективу, 12 (больше половины) касаются непосредственно информатики. Характерно, что в бюджете министерства обороны США общая доля расходов, связанных с разработкой систем управления, связи, разведки, радиоэлектронной борьбы и компьютеризации, составляющих основу информатизации, достигла в последнее время 20% по сравнению с 7% в 80-х годах. Таким образом, силовые акции в "управляемой войне" отходят на второй план. Они рассматриваются как завершающая фаза военных действий, когда будут исчерпаны политические, дипломатические и иные возможности бескровного сокрушения вражеского государства. К ним намечается прибегнуть при прогнозе гарантированного успеха быстротечных операций. Ставка делается на первый, мощный и внезапный удар, который будет разоружающим, сокрушительным. Из этого следует, что государство, исповедующее доктрину сугубо оборонительной направленности, может оказаться в крайне тяжелом, если не критическом положении.
Условия и способы развязывания войны становятся всё более разнообразными. Одним из эффективных стратегических приемов, к которому прибегает нападающая сторона, является "электронный шок" ещё до первого выстрела. Так, с массивного ввода в действие средств радиоэлектронной борьбы началась агрессия Израиля против арабских государств (1967 г.). И если в этой шестидневной войне предварительное радиоэлектронное подавление продолжалось 2 часа, то в войне в зоне Персидского залива – сутки. Использовались новейшие средства радиоэлектронной борьбы, в результате впервые же часы было захвачено господство в эфире, дезорганизовано управление противовоздушной обороной и авиацией Ирака.
Прогнозируя характер возможных войн, можно ожидать, что будет использовано большое количество ныне неизвестных видов вооружения и военной техники, а также будут проводиться различные удары и операции. В их числе могут быть: электронные, разведывательно-огневые, электронно-огневые, воздушно-штурмовые, роботизированные, воздушно-рейдовые, специальные, противоразведывательные. По мнению экспертов, фактором, определяющим дальнейшее развитие форм и способов вооруженной борьбы, является увеличение дисбаланса между средствами нападения и защиты. Современная оборона не в состоянии противодействовать массированному удару наступающего. Её устойчивость оказывается проблематичной. Наступательные возможности всё более мощных видов оружия будут возрастать. Это означает ошибочность расчета с началом войны отразить агрессию пассивными оборонительными действиями, что неизбежно обрекает на поражение защищающуюся сторону..
В настоящее время появляется всё больше признаков, позволяющих считать, что возможная крупномасштабная война будет скоротечной. Это определяется наличием исключительно мощных, разрушительных видов оружия, способных в короткие сроки нанести такое поражение противнику, что он не сможет питать армию. Поэтому, ошибочно рассчитывать на то, что в ходе войны удастся развернуть военную экономику, наверстать упущенное в мирное время, накопить необходимые стратегические ресурсы для ведения напряженных операций.
В способах военных действий проявляется тенденция к увеличению их пространственного размаха, превалированию дистанционных действий над контактными, без четко выраженного фронта и тыла. Стороны всё больше стремятся поразить друг друга ещё до вступления в непосредственное соприкосновение. Успех будет на стороне того, кто обладает большими возможностями ведения глубокой разведки, имеет преимущество в дальнобойных средствах поражения и управления, способен принимать решение в резко меняющейся обстановке.
Военное руководство США намерено в будущих военных операциях отказаться от вооружений, применение которых влечет за собой огромные людские потери, разрушение материальных ценностей и нарушение экологии. Качественно новые вооруженные силы, по мнению американцев, должны использоваться не столько для ведения традиционных военных действий, сколько для того, чтобы лишить противника возможности активного сопротивления. Это может достигаться "хирургическими" ударами высокоточного оружия и массированным применением радиоэлектронного подавления. Делается ставка на разработку электромагнитного оружия. Не убивая людей, такое оружие может нарушать работу телефонов, радиолокаторов, компьютеров, других средств связи, навигации, наведения и управления.
Глубинные причины расширения количества средств противоборства и его форм следует искать в особенностях современного взаимодействия четырех глобальных компонентов общепланетарной системы в виде социума, биосферы, техносферы и инфосферы. Движущей силой развития средств ведения войны выступают потребности общества в ресурсах, что и предопределило создание нетрадиционных средств противоборства, направленных на поражение среды обитания человека. Данные средства обновили и дополнили арсенал современной цивилизации, содержащей только военные и невоенные средства противоборства. Появление оружия глобального поражения в очередной раз создало условия, при которых системное применение информационного, нелетального и экологического оружия способно уничтожить среду обитания человека.
К традиционным невоенным средствам противоборства относятся идеологические, религиозно-культурные, политические, дипломатические, торгово-экономические, финансово-кредитные, военно-экономические, технологические, научно-технические, асоциальные.
В перечень традиционных военных средств противоборства входят оружие массового поражения (ядерное, химическое, биологическое), оружие группового поражения (обычные виды оружия), оружие персонального поражения (холодное оружие).
К нетрадиционным средствам поражения относится оружие глобального поражения (информационное, нелетальное, экологическое). Под информационным оружие понимается совокупность средств, предназначенных для нарушения в виде копирования, искажения, уничтожения информационных ресурсов на стадии их создания, обработки, распространения и хранения. Основными объектами воздействия информационного оружия выступают программное и собственно информационное обеспечение, программно-аппаратное и телекоммуникационные средства, каналы связи, интеллект человека и массовое сознание.
В понятие нелетальное оружие вкладываются средства, разрушающие процесс функционирования техногенных объектов и разрушение технической базы деятельности людей. Нелетальное оружие предназначено для вывода из строя промышленных и военных объектов, коммуникаций, систем энергообеспечения, разнородных технических средств, конструкционных и эксплуатационных материалов, физиологического и психологического состояния человека.
Экологическое оружие применяется в военных целях для определенного воздействия на атмосферу, ближнее космическое пространство, гидросферу, литосферу, климатическую систему Земли, запасы минерального сырья и биоресурсов.
Войны и вооруженные конфликты будущего будут порождаться не отдельным, хотя и важным, а совокупностью различных социально-политических, экономических, национальных и религиозных противоречий и причин.
Вооруженные конфликты последнего десятилетия XX века и начала XXI века показали многообразие форм и принципов ведения боевых действий. Обобщенного типа вооруженного конфликта не выявилось.
Подавляющее количество вооруженных конфликтов носило асимметричный характер, т.е. происходило между противниками, значительно различающимися по уровню и качеству вооруженных сил.
Все конфликты развертывались на ограниченной территории, но с применением сил и средств, одной из сторон, находящихся за пределами театра военных действий. Вооруженные конфликты характеризовались большой ожесточенностью.
Увеличилась роль начального периода вооруженного конфликта. Как показал опыт, захват инициативы одной из сторон на начальном этапе боевых действий предопределял положительный для нее исход.
Ход боевых действий подтвердил прогноз военных ученых о том, что крупномасштабные столкновения XXI века будут войнами, решающую роль в которых будет принадлежать новым видам высокоточного оружия, по своей эффективности приближающегося к ядерному, но не имеющему отрицательных для окружающей среды последствий применения.
Основная роль в начальный период войн последних 15 лет отводилась дальнобойному высокоточному оружию, действующему совместно с авиацией. В завершающем этапе войны доминировали сухопутные войска. Оправдалось предвидение военных ученых о перераспределении роли различных сфер в вооруженном противоборстве. Преимущество в воздушно-космической сфере и на море предопределяет успех в вооруженном конфликте. Сухопутные войска закрепляли достигнутый успех и обеспечивали достижение поставленных целей.
Военная практика выявила усиление взаимозависимости и взаимовлияния действий стратегического, оперативного и тактического уровней в вооруженной борьбе.
Вооруженные силы подтвердили свою центральную роль в осуществлении силовых операций. Объектами поражения были не только войска, военные объекты, но и экономика страны со своей ее инфраструктурой, гражданское население и территория. Значительно возросла роль в исходе вооруженного конфликта боеготового резерва и системы его отмобилизования и развертывания. Боевые действия характеризовались сочетанием маневренных операций и позиционных действий. особую роль в вооруженных конфликтах последних лет подтвердила система разведки с единым центром управления и хорошо защищенными пунктами сбора и обработки разведывательной информации всех видов вооруженных сил и спецслужб. Сохранила свою значимость устойчивая дублированная система управления войсками во всех звеньях управления.
Ключевым условием победы практически во всех конфликтах стал подрыв нормального духа войск и стимулирование брожения в офицерском корпусе.
По обоснованному мнению Н.И.Дорохова, изучающего историю научного знания о войне, войну изучают все и никто. Вполне очевидно, что в развитии "науки о войне" настал период, когда требуется обобщить опыт изучения различных сторон войны и главного "инструмента" её ведения – армии, объединить усилия многих наук для исследования обширного комплекса проблем в этой области и на этой основе создать общую систему знаний о войне и армии. Здесь наиболее приоритетными направлениями могут быть следующие: оценка социально-политической сущности современной войны, её влияния на все процессы, протекающие в обществе. Сюда относятся: исследование путей предотвращения войны; укрепление международной, региональной и национальной безопасности; познание наиболее общих её законов; выяснение соотношения войны, военного дела с политикой, экономикой и другими явлениями общественной жизни, исследование обеспечения военной безопасности, строительства Вооруженных Сил и процессов вооруженной борьбы с присущими ей закономерностями; изучение невоенных форм средств борьбы с противником: экономических, научно-политических, дипломатических и др.
Таким образом, происхождение войн – процесс многофакторный. Истоки войны коренятся в географических, естественно-биологических, конфессиональных, технических, этнических, психологических, социально-политических, экономических и иных формах бытия. К основным источникам агрессивности, порождающим войны и вооруженные конфликты, относятся противоречивый способ производства, несправедливость, неравенство, насилие, тоталитарные политические режимы, экстремистские социальные классы, группы, движения, власть, воинственная идеология и шовинистическая мораль и доминирующая военная мощь государства или коалиции. Война есть способ разрешения социально-экономических, политических и духовно-идеологических противоречий общества посредством вооруженной борьбы. Война – это акт политического насилия, точнее цепь организованных и распределенных во времени и пространстве актов насилия, в основе которых применение оружия. Война – это такое состояние общества, которое характеризуется активным вооруженным столкновением противоборствующих социально-политических сил, полной или частичной мобилизацией имеющихся материальных, людских, духовных ресурсов для разрешения социального конфликта и подчинение этим задачам основных сфер общественной жизни. Сущность войны проявляется в её законах. Война обладает рядом признаков, отличающих её от других социально-политических явлений и форм вооруженного насилия, таких, как военного конфликта, вооруженного восстания и других.
Войны порождаются, прежде всего, глубинными социально-политическими и социально-экономическими причинами, носящими объективно-субъективный характер. Её содержание соответствует военно-политическим и военно-стратегическим целям, достигаемым средствами вооруженного насилия. Война ведет к качественному изменению состояния всех сфер общественной жизни: социальной, политической, экономической, духовной, т.к. происходит их кардинальная перестройка на военный лад.
Главным орудием ведения войны являются вооруженные силы и другие вооруженные формирования, способные вести широкомасштабную вооруженную борьбу. В ходе социально-экономического и политического развития общества и военного дела на определенном этапе появляются и другие виды борьбы в войне: экономическая, дипломатическая. идеологическая и т.д. Возникает потребность в создании военной организации государства, с помощью которой войны стали вестись государствами и народами. Войны, как правило, приводят к крупным человеческим жертвам, к утрате материальных и духовных ценностей, отрицательно сказываются на общественном прогрессе. Войны классифицируются по целому ряду оснований: социально-политическому, военно-техническому, масштабному, историческому, цивилизационному и другим.
Наиболее распространённой в настоящие время является концепция тотальной войны, порожденной техногенной цивилизацией. Ракетно-ядерная война по своим последствиям не является войной в классическом понимании. Она бессмысленна и угрожает всему живому на планете. Среди новых концепций войн в теории и военной практике получили известность “бархатная” война и “управляемая война”. Отличительными особенностями войн будущего исследователи называют усиление значения информатики, электроники, роботизации искусственного интеллекта, определяющую роль в войне сферы космоса и воздушно-космических операций. Особая роль в подготовке и проведении военных действий отводится информационно-психологическому противоборству, электронным средствам борьбы. Увеличивается дисбаланс между средствами нападения и защиты. Нападающая сторона получает решающие преимущество в начальный период войны. Новое оружие и военные технологии являются средством обеспечения господства в военно-политической сфере, способствуют появлению нетрадиционных способов ведения войны.
Наличие в мире глобальных факторов, таких, как истощение не возобновляемых природных ресурсов и неравномерное их наличие в странах и регионах, рост населения планеты, особенно в юго-восточной Азии, незавершенность разделов сфер влияния и спорных территорий, формирование складывающихся мировых центров силы, деградация окружающей среды и комплекс других глобальных проблем современности, в определённых условиях способны породить военные столкновения различной степени интенсивности.
Наличие внешних и внутренних источников военной опасности и военных угроз требует от субъектов военно-политических отношений научно-обоснованных, экономически обеспеченных и духовно оправданных действий по обеспечению мирных, достойных условий жизни людей.
Вопросы для самоконтроля
1. Развитие взглядов на причины войн в истории военно-философской мысли.
2. Сущность войны как социально-политического явления.
3. Классификация войн: основанные варианты.
5. Характер возможных военных конфликтов будущего.
6. Природа конфликтов и войн в современном мире.
7. Классификация войн: история и современность.
8. Полемология как научное направление о войне в зарубежной политологии.
9. Современные социально-философские проблемы войны.
10. Международная безопасность и характер военных конфликтов будущего.
11. Столкновение цивилизаций: перспективы и альтернативы.
Литература
1. Боровков М.И. Мировоззренческо-методологические проблемы войны, мира и армии в свете нового военно-политического мышления. Харьков, 1991.
2. Военная история Отечества с древних времен до наших дней. М., 1995.
3. Военная энциклопедия: в 8 томах. М., 1994.
4. Даниленко И.Е. Антология отечественной военно-политической мысли. М., 2003.
5. Золотарев О.В. Эволюция взглядов на источники вооруженных конфликтов и новые проблемы теории и практики. Политические конфликты: от насилия к согласию. М., 1996.
6. Зотов О.В. Смысл войны в истории человечества. М., 2001.
7. Маркс К., Энгельс Ф., Ленин В.И. О войне и армии. М., 1982.
8. Капто А.С., Серебрянников В.В. Войны России//Диалог, 2002, №6.
9. Киршин Ю.Я., Попов В.М., Савушкин Р.А. Политическое содержание современных войн. М., 1987.
10. Клаузевиц К. О войне. М., 1941.
11. Серебрянников В.В. Социология войны. М., 1998.
12. Слесарев А.Е. Философия войны. М., 2003.
13. Тюшкевич С.А. Война и современность. М., 1986.
14. Тюшкевич С.А. Законы войны: сущность, механизм действия, факторы использования. М., 2002.
15. Философия/Под. Общ. Ред. Б.И. Каверина. М., 2004.
16. Холодная война. Новые подходы, новые документы. М., 1995.
За 5 тысяч лет произошло более 15 тысяч войн. В этих войнах погибло более 4 миллиардов человек. Периоды относительного мира в сумме составили всего лишь 292 года из 5 тысяч лет. В XXвеке произошло более 200 войн, погибло более 150 миллионов человек.
В начале XXI века человечество столкнулось с тремя типами войн:
Традиционные «горячие» войны (классические войны по образу IиIIМировых войн или американо-вьетнамской войны).
Нетрадиционные нетипичные «холодные» войны (информационные, дипломатические, энергетические, психологические, сырьевые, экономические, торговые).
Антитеррористические войны
В связи с достаточной распространенностью войны в жизни человечества история философской и военно - теоретической мысли богата различными концепциями и теориями ее происхождения и сущности. В наиболее общем виде можно выделить следующие исторические этапы развития философских знаний о войне:
а) философия Древнего Востока:
Война - моральная болезнь человечества (Конфуций);
Война подчинена интересам политики и может вестись как средствами вооруженного насилия, так и другими насильственными действиями (Сунь Цзы);
Война - одна из форм страдания человека, составляющая смысл и содержание жизни людей (Гаутама, Патанджали);
б) античная социальная философия:
Война - естественное и вечное состояние общества, ее необходимость диктуется необходимостью завоевания рабов, т.е. экономическое и политическое объяснение войны (Платон, Аристотель);
Война - закон бытия, определяющее начало мира, отец всех вещей, (Гераклит);
в) философия Средневековья:
Война - проявление божественной воли, наказание людей за грехи и отступление от религиозной веры (Августин Блаженный, Фома Аквинский);
Война как следствие социальной разобщенности людей с экономической и географической точки зрения (Ибн Сина, Ибн Рушд, Ибн Хальдун);
г) социальная философия Эпохи Возрождения:
Война есть следствие необходимости и дело государства, которое приносит ему славу или позор (Н. Макиавелли);
Война противна всему человеческому существу, она первопричина всех бед и зол (Эразм Роттердамский);
д) философия Просвещения и Нового времени:
Война - результат имущественного разделения людей в обществе, стремление человека к собственности (Ж. Ж. Руссо, Вольтер, П. А. Гольбах);
Война - следствие враждебности людей, соперничества и недоверия между ними, стремления к почету и славе (Т. Гоббс, Г. Лейбниц);
Война вырастает из политики и представляет собой ее продолжение насильственными средствами (К. Клаузевиц, И. Кант, Г. Гегель);
е) социальная философия XIX - XX веков:
Основа для возникновения войн - эмоции и воля отдельных людей (А.Шопенгауэр, Ф. Ницше, Н. Бердяев);
Война - иррациональное, трудно объяснимое явление в жизни людей (Л. Толстой, А. Бергсон, Н. Лосский);
Война порождена эксплуататорским обществом, ее корни лежат в частной собственности и политике правящей верхушки (марксистско-ленинская философия).
В последнее время появилось множество новых концепций и подходов в исследовании войны. Их можно классифицировать по следующим основным направлениям, исходя из способов объяснения происхождения и сущности войны:
а) концепция естественного объяснения войн (Р.Мак-Дугал, Дж.Блейни, Дж. Доллард, 3. Фрейд и др.):
Социал-дарвинистские теории ("зоны борьбы за существование", "естественный отбор");
Геополитические теории ("недостаток" территории, ""безопасность естественных границ");
Психологические теории ("вечные инстинкты", "изначальный психологический цикл");
Неомальтузианские теории ("демографический взрыв");
Неорасистскне теории ("природная исключительность" определенной расы или нации);
Бихевиористские теории (абсолютизация влияния поведения на возникновение войн);
Астрологические (космологические) теории (абсолютизация роли космоса в возникновении войн);
б) концепции социального детерминизма войн (С.Джоли, Д.Дуглас, Р.Пайпс, М.Тейлор, Г.Моргентау, А.Шлезингер, У.Уитворт):
Теория насилия (война как форма насилия внутренне присуща обществу);
Социально-исторические теории (война - одна из фаз вечного круговорота, она абсолютна, а мир - явление относительное и временное);
Социально-экономические теории (война как результат борьбы за собственность);
Социально-политические теории (абсолютизация роли политики, идеологии, социальных институтов в возникновении кризисных ситуаций, ведущих к войне);
Теории "национального суверенитета" (независимые государства, самостоятельность, суверенитет - основа возникновения войн);
Теории "идеологических разногласий" (духовные противоречия, идейные разногласия порождают войну);
в) концепции технического объяснения войн (З.Бжезинский, Г.Кан, Д.Белл, Р.Арон, У.Ростоу, О.Тоффлер, Д.Платт, А.Виннер, Т.Шеллинг, Дж.Бернхейм, Э.Фромм, Ж.Эллюль, Г.Маркузе, Дж.Гелбрейт):
Оптимистические технократические теории (индустриальное общество, постиндустриальное общество, общество услуг, информационное общество, общество третьей волны, стадии роста, общество 2000 года);
Пессимистические технофобические теории (идея цены прогресса, его негативных последствий, пределы роста, стагнация общества, необходимость гуманизации техники);
г) концепция военного или военно-технического детерминизма (Г.Кан, Т.Шеллинг, Ж.Эллюль):
Теория "военно-технологического" детерминизма (военная техника вероятного противника заставляет повышать свою мощь, что приводит к возникновению войн);
Теория ""военно-технического пессимизма" (военная техника превращается в самодовлеющую силу и способна сама являться причиной войн, сбои в технике и ошибки персонала также могут привести к случайному возникновению войны);
д) концепция индивидуального (личностного) объяснения (В.Парето, Г.Моска. Э.Михельс, Дж..Гелбрейт, Д.Белл, Т.Карлайль, М.Вебер, Д.Шульц, Р.Литтл, Г.Перри, Н.Бердяев, А.Бергсон, Л.Гумилев): теория элит, теория политического участия, теория персонализма, теория пассионарности;
е) концепция теологического (божественного) детерминизма (предопределения) войн (Г.Лассуэл, Г. Гундлах): христианские теории, исламские теории, буддийские теории, теории национальных религий и культов;
ж) плюралистические концепции (Ю.Лидер, М.Хаас): война возникает вследствие множества (группы) причин, а не от какой-то одной;
з) индетерминистские концепции (Б.Рассел, Х.Рейхенбах, Ф.Франк): война - случайное явление, следствие рока, судьбы, ее возникновение не поддается познанию.
В своем видении проблемы мы исходим из того, что войны как и другие явления общественной жизни, имеют земную природу. Они развязываются и ведутся конкретными людьми, а не сверхъестественными силами. Не отрицая сложности и противоречивости процесса познания и самой войны как социального явления, мы считаем, что теологическое и индетерминистское объяснение войны не являются достаточно плодотворными и продуктивными, хотя, безусловно, имеют право на существование.
Итак, анализ военно-философских концепций прошлого и современности позволяет сделать вывод о том, что война есть сложное и многоаспектное явление общественной жизни. Большинство из представленных взглядов акцентирует наше внимание на той или иной стороне сущности войны. Исходя из подобного осмысления можно говорить о ее глобальном и всеобщем характере. С другой стороны война рассматривается как глобальная проблема с точки зрения той опасности, которую она несет для всего человечества в современных условиях.
Анализ войны с философской точки зрения включает:
а) выяснение ее сущности и содержания;
б) осмысление источников, причин и механизма возникновения;
в) осуществление типологии и классификации;
г) изучение характера войны и ее роли в истории;
д) рассмотрение результатов, итогов и последствий;
е) обоснование возможностей, путей и способов предотвращения (прекращения) войн, исключения их из жизни цивилизации.
Рассмотрим эти составляющие более подробно.
Источником войн принято считать социальную разобщенность человечества на различные группы (слои, народы, расы, государства, этносы, религиозные конфессии и т.п.), составляющую основу для возникновения противоположных мотивов, целей и интересов при определенных условиях приводящих к возникновению войны. Выяснение источника войн предполагает ответ на вопрос почему существуют войны как социальное явление в обществе. От источника войн вообще следует отличать причины каждой конкретной войны , позволяющие понять почему возникают те или иные войны. Источник войн связан с сущностью, а причины с конкретным явлением как выражением этой сущности или с содержанием конкретной войны.
Война как социальное явление многоаспектна. Она имеет много граней и срезов, важнейшими из которых выступают:
а) рассмотрение войны через свою противоположность, соотношение ее с миром;
б) осмысление войны через более широкое понятие, т.е. через общество, как его своеобразное специфическое состояние;
в) рассмотрение войны через историю развития человечества, как одну из фаз общественного развития;
г) анализ войны через конкретную систему противоречий, условий и поводов, непосредственно приводящих к ее возникновению (в том числе и политических). 1
Кроме того, война, как особое, специфическое явление общественной жизни, может быть рассмотрена как:
а) средство, используемое политиками для достижения своих целей. Это средство может быть использовано разными способами. В таком аспекте война обращена к политическим лидерам, правительствам, государствам, их главам и иным политическим субъектам;
б) процесс взаимодействия, вооруженное столкновение, вооруженная борьба двух и более сопротивляющихся социальных субъектов. Этой своей ипостасью война обращена к вооруженным силам, к армии, к военачальникам;
в) определенное состояние общества во всех его измерениях, которое характеризуется доминантой вооруженного насилия и соответствующих ему способов и средств при решении любых социальных задач. Этой стороной война обращена к обществу в целом, ко всем его сферам и отношениям, к населению, к социальным организациям и институтам. 2
Отсюда следует, что война и процесс ее возникновения, как минимум, подчинена действию следующих групп закономерностей: политики, вооруженной борьбы, общества в целом, в их взаимосвязи и взаимозависимости. Ограничение сущности войны только политикой в современных условиях уже не представляется достаточно плодотворным и продуктивным. Это связано с тем, что:
а) в онтологическом аспекте политика не всегда предшествует войне (вспомним войны первобытного общества);
б) в логическом аспекте происходит отождествление причины и следствия, если рассматривать войну только как продолжение политики;
в) в гносеологическом аспекте в этом случае сущность войны сводится к сущности политики, далее к сущности экономики и так далее без конца, а сущность самой войны как формы вооруженного насилия остается не выясненной. 3
Вместе с тем необходимо подчеркнуть, что и сегодня мы ни в коей мере не отказываемся от политического измерения войны. Политика по-прежнему играет важнейшую роль в подготовке и развязывании войн, однако необходимо рассматривать ее роль в общем контексте экономических, социальных, духовных и
иных факторов во возникновения войны.
В связи с этим возникает естественный вопрос: в чем же истинная сущность войны ? Представляется, что в качестве концептуальных подходов к осмыслению исследуемой проблемы, к проникновению в сущность войны могут быть использованы следующие:
а) война есть широкомасштабное (как минимум двухстороннее) применение вооруженного насилия в политических целях, связанное с переводом экономики и всей жизни общества на военный лад, широкой и повсеместной мобилизацией населения в вооруженные силы, развертыванием и приведением в полную боевую готовность всех их группировок и юридическим актом объявления состояния войны главами государств и (или) законодательными органами власти;
б) война есть макросоциальный конфликт, особое конфликтное состояние общества, противоречивых общественных отношений, при которых политические цели государств, народов и отдельных социальных слоев и общностей достигаются активным противодействием с массированным применением средств вооруженного насилия; 4
в) война есть форма вооруженного социального насилия, реализующаяся в деятельности государств и социальных общностей.
Итак, для понимания сущности войны необходимо учитывать следующие ее признаки :
Война есть социальное явление, относительно самостоятельная область (сфера, явление) общественной жизни, специфическая социальная реальность;
Война есть макросоциальный конфликт в разобщенном обществе;
Наличие не менее двух субъектов, участвующих в ней;
Цели и задачи этих субъектов противоположны;
Недостаток определенных ресурсов для достижения этих целей;
Наличие средств вооруженного насилия с обеих сторон;возможность и готовность их применения для разрешения противоречивых целей и задач субъектов (государств, социальных общностей);
Массовое и широкомасштабное применение средств вооруженного насилия с обеих сторон или, по крайней мере, с одной стороны при условии определенного сопротивления с другой;
Активное противодействие субъектов друг другу;
Юридический акт объявления состояния войны главами государств и (или) законодательными органами власти (в соответствии с конституциями государств - участников войны и полномочиями органов власти в них).
Источник и причины составляют основу механизма возникновения войн . Кроме того, в него входят:
а) повод, который предшествует войне, но не порождает ее;
б) условия, определяющие конкретную форму возникновения войны;
в) социальные силы, заинтересованные в развязывании войны.
Все эти элементы находятся в диалектическом единстве и составляют собой своеобразную систему, которая может быть также названа полной или совокупной причиной возникновения каждой конкретной войны.
Таков механизм возникновения войн с точки зрения основных элементов. Что же касается происходящих при этом процессов, то обычно выделяют образование (формирование): источника войны - источника военной опасности - очага войны - очага напряженности - вооруженного конфликта (инцидента, акции, провокации) - собственной войны. В каждой конкретной войне указанный механизм действует своеобразно, уникально и неповторимо, отражая специфические ситуационные реалии конкретной страны (региона) в данное конкретное время. Но общие элементы этого механизма так или иначе имеют место в каждой реальной войне и проявляются в ее статике и динамике зарождения и генезиса.
Кроме того, можно выделить следующие этапы (фазы) подготовки и развязывания войны: зарождение противоречий - обострение напряженности - угрожаемый период - кризис - война. С точки зрения основных стадий возникновения и развития войны иногда выделяют: подготовительные меры в мирное время - начало войны или вооруженного конфликта - эскалация (расширение) вооруженного насилия - деэскалация и прекращение вооруженной борьбы. Вместе с тем возможно выделение различных периодов в процессе подготовки и ведения войны: угрожаемый (конфронтационный) начальный (до вступления главных сил) - последующий (один или несколько) - завершающий (достижение основных целей).
Возникновение войны, вызревание ее источников и причин - сложный, противоречивый и достаточно длительный процесс. Война может вспыхнуть относительно внезапно, но этот процесс практически никогда не происходит случайно. В его основе всегда находятся следующие элементы: приход к власти воинственно-агрессивных политических сил - превращение материально-технической и организационной подготовки войны в главное направление деятельности государства - милитаризация общества, разжигание воинственности (расизма, национализма, шовинизма) - усиление конфронтационных действий по обострению внутренней и внешней обстановки - поиск и создание поводов для конфликта (войны).
Войну следует отличать от военного конфликта , который в узком смысле (вооруженный конфликт) "предшествует" войне по масштабам, целям и средствам, а в широком - включает в себя все столкновения противоборствующих сторон (в том числе и мировые войны). Вместе с тем в любом случае необходимо отметить, что сущность войны и военного конфликта одинакова . Различие состоит лишь в степени наполнения этой сущности, т.е. в количественных характеристиках, определяющих масштабы, пространственно-временной размах, содержание и специфическую форму возникновения, протекания и последствий.
Здесь же попутно отметим, что война относится к историческим явлениям, развивающимся наиболее быстро. С появлением новейших видов оружия (ракетно-ядерного, химического, биологического, информационного и т.п.) изменяется ее содержание и способы ведения. Однако сущность войны как макросоциального конфликта разобщенных групп человечества, разрешаемого насильственными средствами, остается неизменной. С генетической точки зрения война порождается на основе противоречий между различными государствами и народами независимо от тех вооружений, которыми они располагают. А с точки зрения целесообразности и допустимости войны в современных условиях, необходимо подчеркнуть, что войны вообще должны быть исключены из жизни человечества и тем более, недопустимы новейшие типы войн, опасные не только для их участников, но и для всего человечества.
Как война, так и военный конфликт в своем возникновении, функционировании и развитии подчинены действию определенных законов и закономерностей . В самом общем виде их можно разделить на следующие основные группы:
а) законы возникновения войны (генетические) - о них мы уже говорили выше, анализируя источники, причины и механизм подготовки и развязывания войн;
б) законы функционирования и развития (онтологические):
Общие, которые относятся к войне как к цельному социально-историческомуявлению и раскрывают ее существенные связи с основными сторонами общественной жизни:
Зависимость характера и степени применения военной силы государства от его политических целей;
Зависимость хода и исхода войны от соотношения экономических факторов воюющих государств (коалиций);
Зависимость хода и исхода войны от соотношения социальных сил противников;
Зависимость хода и исхода войны от соотношения научно-технических потенциалов сторон;
Зависимость хода и исхода войны от соотношения духовных и морально-психологических сил участников;
Зависимость хода и исхода войны от соотношения собственно военных потенциалов и сил противоборствующих сторон;
Законы ведения войны (любой формы "горячей" или "холодной"):
Противодействие деструктивных и конструктивных усилий (необходимость максимального поражения противника при минимальных собственных потерях);
Соответствие военных целей имеющимся силам и средствам (соотношение сил призвано определить выбор между вооруженными и не вооруженными средствами ведения войны, а также характер их использования);
Взаимодействие имеющихся сил и средств, координация усилий в их применении;
Пополнение сил (закон "питания 7 ") в ходе ведения войны;
Единства информации и дезинформации;
Упреждение противника в действиях (закон внезапности);
Законы вооруженной борьбы в целом:
Единства боевых действии в пространстве и времени;
Неравномерность распределения сил и средств в боевых порядках(оперативных построениях): как правило своих превосходящих сил против наиболее уязвимых мест у противника;
Устойчивости связи и управления войсками и оружием;
Взаимодействия сил и средств, а также военных действий по уровням (политические - стратегические - оперативные - тактические);
Внезапности и скрытности боевых действий;
Законы отдельных сторон вооруженной борьбы:
Стратегии - оперативного искусства - тактики;
Наступления - обороны;
Боевых действий регулярных вооруженных сил - других силовых структур и формирований - иррегулярных частей и подразделений (ополченцев, партизан и т.п.);
Наземных боевых действий - морских - воздушных - космических;
Применения отдельных видов Вооруженных Сил и родов войск (сил).
Законы вооруженной борьбы и ее отдельных сторон составляют предметисследования военной науки в целом и ее отдельных разделов. Остальные законы находятся в центре осмысления философии. 5 На основе законов войны формулируются концепции национальной безопасности, военные доктрины, замыслы военного строительства и принципы военного искусства. Вместе с тем законы войны, как и большинство социальных законов, носят вероятностно-статистический характер и действуют в форме тенденций. Это во многом связано с тем, что война представляет собой нелинейный процесс, развертывающийся в условиях принципиальной неопределенности. На это в свое время указывал еще К. Клаузевиц, а сегодня подобные идеи характерны для И. Пригожина, Р. Абдеева и Ю. Урманцева. 13
Важнейшей проблемой философского осмысления войн является их классификация. Она позволяет осмыслить их роль в истории, на основе выделения общего и повторяющегося в различных по своему содержанию, характеру и причинам войнах. Типология войн может быть произведена по различным основаниям:
а) по времени действия (на основе исторических эпох, этапов и периодов развития человечества выделяются следующие ряды (цепочки, уровни):
Формационный - по общественно-экономическим формациям (войны первобытного, рабовладельческого, феодального и т.д. общества);
Цивилизационный - на основе цивилизаций как типов общества;
Культурологический - по типам культуры;
Технологический - на основе развития техники (войны доиндустриального, индустриального, постиндустриального, информационного и т.п. обществ);
Событийный - по принципу выделения крупных исторических вех (доминант) в развитии человечества (войны древнего, античного, средневекового
общества, эпохи Возрождения, Реформации, Просвещения, Нового и Новейшего времени, современного общества).
Кроме того, эта классификация может быть дополнена в зависимости от:
Типа государств, участвующих в войне, формы и режима государственной власти (монархия - республика, тоталитарное - авторитарное - демократическое);
Конкретного государства (исходя из геостратегического положения и так называемых исторических интересов и приоритетов: США - Латинская Америка и Дальний Восток, Великобритания - Балканы, Кавказ и Средняя Азия, Франция и Германия- Эльзас и Лотарингия, Россия - Кавказ, Балканы и Средняя Азия и т.п.).
б) по социально-политическому содержанию (причинам, целям, силам, последствиям) или характеру:
Справедливые (прогрессивные, законные): войны в защиту Отечества, национально-освободительные войны, гражданские войны против тоталитарного режима;
Несправедливые (регрессивные, незаконные): захватнические, колониальные, подавление угнетенных социальных слоев и групп;
в) по составу участников и возможным последствиям: мировые коалиционные- региональные - локальные - внутригосударственные;
г) по продолжительности: скоротечные и затяжные;
д) по средствам ведения:
Без использования вооруженного насилия (информационные, психологические, дипломатические, экономические, сырьевые, энергетические, экологические, технологические и т.п.);
С применением обычных средств вооруженной борьбы;
С применением оружия массового поражения (ракетно-ядерная, химическая, биологическая, с применением высокоточного оружия);
е) по смыслу разрешаемых противоречий:
Между развитыми государствами;
Между развивающимися государствами;
Между отсталыми государствами;
Между различными типами государств;
Внутригосударственные.
ж) По характеру и способам ведения боевых действий выделяют 6 поколений в историческом развитии войн:
Колониальные
Гражданские
Мировые
Ядерные
Высокотехнологичные ("послеядерные")
Военно-полицейские операции.
Историческая роль той или иной войны может быть выяснена во многом при анализе ее результатов, итогов и последствий . Это весьма близкие, но не тождественные понятия:
а) результаты войны представляют собой положение и соотношение сил противоборствующих сторон на момент окончания боевых действий;
б) итоги - это закрепленные международными договорами результаты войны;
в) последствия - характеризуют влияние войны на последующие международные отношения. 6
Последствия могут быть:
а) по времени: непосредственные - отдаленные;
Гуманитарные (жертвы): безвозвратные и санитарные (временные);
Экономические (издержки и разрушения);
Социальные (изменения социальной, демографической, национальной, этнической, расовой, религиозной, профессиональной структуры общества);
Политические (изменение роли государства, политических партий и общественных движений в жизни общества, изменение характера осуществления демократических прав и свобод граждан);
Духовные (изменение целей, мотивов, установок, общественной идеологии и психологии людей);
Экологические (уничтожение растительности, почв, посевов, загрязнение атмосферы, повреждение АЭС, ГЭС, химических заводов и т.п.);
Собственно военные (отбор наиболее эффективных средств вооруженной борьбы, способов ведения боевых действий, принципов комплектования личным составом и т.п.).
В последнее время принято выделять исторические последствия войн как некий интегральный, суммарный результат воздействия на общество и его подсистемы всех элементов спектра последствий войн данной эпохи. 7
Практическими мерами урегулирования и прекращения текущих военных конфликтов могут быть:
а) военно-силовые:
Блокирование сил агрессора силами мирового сообщества или группы государств;
Уступка агрессору;
Взаимный компромисс;
- "гашение" острого конфликта и превращение его в тлеющий, хронический;
б) политические:
Международные конференции, переговоры, консультации с участием всех заинтересованных сторон;
Санкции, лишения привилегий, ограничения торговых, научных и иных связей;
Дипломатическое давление;
Пацифистские и миротворческие общественные организации;
Предоставление мировым сообществом гарантий равной безопасности участникам военных конфликтов;
Отказ участников от бескомпромиссности и ультимативности, гибкость и готовность идти на взаимные, разумные уступки;
Корректное и понятное доведение до противоборствующей стороны своих целей и интересов, учет интересов остальных участников конфликта.
Соотношение насильственных и ненасильственных (военных и политических) средств урегулирования текущих военных конфликтов позволяет выделить возможные способы установления, обеспечения и поддержания мира, модели и механизмы безопасного существования человечества, которые более подробно будут изложены во второй части настоящего издания.
Среди методов предотвращения войн и прекращения текущих военных конфликтов наиболее часто использующимися в истории являются:
а) "избегание" конфликта (игнорирование противника, отсутствие реакции на действия противоположной стороны, добровольный или принудительный уход с политической арены того или иного политического или военного лидера, угроза такого ухода, эмиграция из страны);
б) "откладывание" или консервация конфликта (сдача на милость победителя, уход от противоборства с надеждой, что изменятся обстоятельства и будут созданы более благоприятные условия для разрешения конфликта);
в) отрицание или подмена конфликта (перемещение его в другую область, не гасящее и не разжигающее данный конфликт, а дающее ему возможность тлеть);
г) конфронтация (перевод конфликта в состояние активного антагонизма с целью максимально быстрого и менее болезненного его разрешения);
д) переговоры, встречи, консультации, международные или региональные конференции (один на один или с участием гарантов, посредников);
е) третейское разбирательство (добровольная передача участниками спора собственных противоречий третьей стороне, решение которой является обязательным для субъектов конфликта);
ж) примирение (прекращение конфликта, ликвидация противоречий вызвавших его возникновение). 8
Альтернативой войне является мир. В современных условиях мир становится по сути важнейшим условием и способом выживания человеческой цивилизации. Сегодня уже недостаточно понимание мира как отсутствия войны. Необходимо вести речь о мире как отсутствии противоречий, порождающих войны, ибо такой мир основан на разоружении, на равенстве и одинаковой безопасности, на уважении суверенитета и территориальной целостности государств, на уважении права выбора народов. Как и война мир тесно связан с политикой. В связи с этим мир может быть рассмотрен как продолжение политики или сама политика взаимовыгодного сотрудничества (ненасилия) в различных областях: экономической, социальной, культурно-духовной, дипломатической, военной и т.п.