Князья искандер (романовы). Холодный циник и прожигатель жизни Ташкентский князь николай константинович романов

Событие, происшедшее весной 1874 года, не имело аналога за всю немалую историю существования императорского дома Романовых. Как наверняка известно читателю, люди здесь были разные. Возможно, именно их пороки и добродетели, высочайшее проявление духа и падение в нравственную бездну заставляют читать сегодня историю Романовых, как увлекательный роман. Но никогда среди них не было человека, замешанного в презренном, по-особому «не царском деле» — воровстве.

И все же такой человек нашелся. Им был великий князь Николай Константинович Романов. Оговоримся сразу — стопроцентно и безоговорочно его вина доказана не была. Не существовало и никакого обвинительного заключения. Собственные показания самого великого князя — сплошное противоречие. Не менее противоречивы и оценки людей, пытавшихся разобраться в этом темном деле. Для одних виновность Николая Константиновича не подлежит сомнению. Другие выдвигают, помимо прочих, версию сплетенной против него адской интриги, замешанной на вопросах престолонаследия. Так что, какой же знак ставить в конце словосочетания «преступление имело место быть» — восклицательный или вопросительный, — до сих пор неизвестно. Но если что и не подлежит никакому сомнению, так это то, что наказание состоялось...

Никола (так Николая Константиновича называла вся родня) родился, что называется, с золотой ложкой во рту. Его отец, поначалу вполне счастливо живший со своей женой Александрой Иосифовной, родом из немецких принцесс, был в восторге от того, что первый его ребенок — мальчик. Младенец, едва успев родиться, уже считался наследником трех главных жемчужин в великокняжеской короне: Мраморного дворца в Петербурге, роскошью уступавшего только Зимнему, имения Стрельна у Финского залива, которое Петр I хотел превратить в Версаль, и уж ни с чем не сравнимого Павловска.

Впрочем, Никола еще был мал, чтобы понять, как ему повезло с наследством, но как мало повезло вообще в жизни — уже ощущал. Мать, занятая рождением следующих детей, определила к старшему сыну, упрямому и самовольному, воспитателя-немца. Тот вознамерился укротить маленького волчонка едва ли не палкой и плеткой.

И тут коса нашла на камень. Однажды с отпечатавшейся на его лице пятерней воспитателя Никола бросился за помощью к матери и не получил ее. Отцу жаловаться было и вовсе бессмысленно: великий князь Константин Николаевич, человек действительно государственного ума, в будущем единственная опора своего старшего брага, императора Александра II, в деле отмены крепостного права, был всегда и безнадежно занят.

Превратившийся в подростка Никола стал свидетелем семейной драмы. Видимо, устав от болезненной и не лишенной странностей жены, Константин Николаевич нашел утешение в объятиях балерины Кузнецовой. Роман плавно перешел в семейное русло, когда пошли дети. Оскорбленная великая княгиня от горя и позора укрылась в Павловске. Домашний доктор свидетельствовал, что Никола невероятно остро переносил крушение семьи. Его бесприютность порой выливалась в буйные поступки, когда он готов был крушить все вокруг себя, а потом горько по-детски плакал от тоски и бессилия. Внутренне постоянно готовый к отпору, он становился все более недоверчив к людям, особенно же нелюбимые им могли испытать на себе его агрессивность и ожесточение.

В 18 лет, выйдя из-под опеки ненавистного немца, Никола разложил на каменном полу дворца костер и торжественно сжег все, что хоть как-то могло напомнить ему об этом человеке. Следующий его «взрослый» шаг был куда более зрелым — он поступил в Академию Генерального штаба, считая, что прогресс, «не исключая военной науки, предъявляет особые требования, если хочешь быть в избранном деле на высоте». Самолюбивый и тщеславный Никола никак не мог согласиться с ролью середнячка — он хотел быть первым. Если обратиться к воспоминаниям выпускников Академии той поры, станет ясно, насколько напряженным был ритм учебы. Заниматься Николе приходилось много. За это время он весьма существенно «посадил» зрение и потом всю жизнь страдал сильными головными болями.

В кругу «золотой молодежи» его рвение вызывало не понимание и насмешки, среди дам — разочарование. Никола считался самым красивым из великих князей — высокий, великолепно сложенный, первый танцор и дамский угодник, он был украшением балов, на которых появлялся все реже и реже.

В Центральном Российском архиве в деле великого князя Николая Константиновича лежит одинокий листок бумаги с его размышлениями накануне своего 20-летия. В старой России это был возраст совершеннолетия. Николу ждало вступление в имущественные права. Но из записи ясно, что его волнует другое: он не нравится себе, находит в своем характере много дурных черт, а в поведении — не меньше дурных поступков. «Пусть явятся мои хорошие качества, а дурные пусть умирают», — еще по-мальчишески загадывал он свое сокровенное желание.

Великий князь Николай Константинович стал первым из Романовых, окончившим высшее учебное заведение, да еще в числе лучших выпускников — с серебряной медалью.

После завершения учебы Никола отправился в заграничное путешествие. Как и для всех молодых богачей, осмотр достопримечательностей сопровождался у него куртуазными приключениями и посещением разнообразных увеселительных заведений.

И все же, сколь ни заманчивы были авансы прекрасных дев, Николе удавалось скрываться от них в тиши антикварных лавок, на живописных мансардах художников, а также заводить знакомых среди маклеров и специалистов по художественным редкостям. Коллекционер, проснувшийся в то время в нем, уже не умирал никогда. И хотя собранные им коллекции ожидала не менее печальная участь, чем его собственная, даже после всего разворованного, разбитого, «экспроприированного», их вполне хватило на то, чтобы в будущем составить основу Национального музея Узбекской ССР.

Вернувшись из Европы, великий князь поступил в лейб-гвардии Конный полк, и через некоторое время он, вполне искренне увлеченный службой, уже — командир эскадрона. Ему минул 21 год. В это самое время в Петербурге появилась американка Фанни Лир. С Николой познакомилась случайно, на бале-маскараде, обратив на него внимание как на самого высокого и статного среди офицеров. Он представился ей сыном купца, за что-то облагодетельствованным императором. Та позволила себе в это не поверить, понаблюдав за тем, насколько почтительно раскланивается с ним публика. Ну а когда он привел ее в ложу, где на портьерах и спинках кресел были вытканы императорские гербы, Фанни сказала незнакомцу, что офицеру не пристало врать. Николе же ничего не оставалось, как признать ее правоту и представиться великим князем Романовым.

В начавшемся романе Фанни, как истая представительница демократической страны, все поставила на такую же основу. Быстро поняв, что за образом августейшего денди прячется одинокий, никем не опекаемый, полный самых разнообразных комплексов человек, Фанни взялась переделывать ту часть жизни Николы, которая была скрыта от публики. Ее бесконечно удивляло, например, то, насколько беспорядочно Его Высочество питается. Спросив, почему всем изысканным блюдам он предпочитает чай с черным хлебом, она узнала, что так у них в Мраморном дворце велось, чаще всего дети бегали «перекусить» к прислуге на кухню.

Фанни приучила Николу заезжать к ней во время службы обедать. Они громко скандалили, когда она на чем свет стоит ругала его за попойки и карточную игру. А гневные возгласы Николы по поводу того, что он все-таки великий князь и никто не смеет что-то ему запрещать, она хладнокровно парировала тем аргументом, что для нее он не великий князь, а «ее любимый мальчик». А если его это не устраивает, он может убираться ко всем чертям.

Никола и вправду не раз хлопал дверью, но всегда возвращался. Он не мог не чувствовать, что рядом с ним наконец появился человек, которому до него есть дело. Для него стало привычным сидеть с Фанни у камина, пересказывая ей события дня и обсуждая новые коллекционные приобретения. Вот здесь Фанни беспокоило безудержное стремление скупать все подряд, тратить громадные суммы, а потом занимать у кредиторов. В Николе напрочь отсутствовал рационализм, им владели мгновенно вспыхивающее желание, каприз, прихоть. Иногда он следовал этому и в отношениях с Фанни: то давал ей тысячи и дарил безумной стоимости драгоценности, то устраивал скандал из-за 5 потраченных ею «не на дело» рублей. И все-таки — это была жизнь, похожая на семейную и хотя бы уже поэтому имевшая для него несомненную ценность.

Бурный роман сына обеспокоил обоих родителей. Сомнений не было — эта авантюристка намерена женить его на себе. Обсуждение этой проблемы привело даже к встрече отца и матери, уже давно не видевшихся. Предлог удалить Николу из Петербурга и тем прервать затянувшуюся связь нашелся вполне подходящий. На восточных границах России шла война. 70-е годы XIX века продолжили наступательное движение России в глубь Средней Азии, призванное расширить восточные территории империи и не дать разрозненным ханствам стать легкой добычей Англии. В 1873 году русский экспедиционный отряд двинулся в Хиву.

Наваждение

Фанни Лир, ровесница Николе, к моменту знакомства испытала и повидала гораздо больше него: тут и побег из благочестивого семейства, глава которого был священником, и короткое безалаберное замужество, и скитания с крохотной дочерью по Европе, где Фанни пела в кабачках, а заодно и «делала бульвары», что на парижском жаргоне значило фланировать в поисках щедрых кавалеров. Хорошенькая и энергичная, она довольно быстро взбиралась по шаткой лестнице карьеры полуактрисы, полукуртизанки и наконец остановилась на последней из двух профессий. Впрочем, была она далеко не глупа и даже начитанна — отец-священник каким-то чудом успел приохотить ее к книгам. Впоследствии Фанни вспоминала, что, читая про Екатерину Великую, которая стала ее любимой героиней, про Потемкина и прочих «орлов» той эпохи, она с трудом верила в реальность происходившего когда-то. Да и сама Россия, далекая, ни на что не похожая, одновременно и пугающая, и роскошная, казалась ей фантомом, призраком, иллюзией. И когда после приятного времяпрепровождения в Вене с одним высоким чином из российского жандармского управления оказалась обладательницей изрядной и совсем не иллюзорной суммы, она решила повидать страну своей мечты.«Столица императоров» потрясла ее холодной сумрачной красотой. С помощью сестер по ремеслу, постоянно обретавшихся здесь, она быстро освоилась в петербургском полусвете.

Великий князь Николай Константинович, уже в чине полковника, получил по-настоящему боевое крещение. Он во главе авангарда Казанлинского отряда, понесшего наибольшие потери, следовал одним из труднейших маршрутов, через пустыню Кызылкум. Первая же разведгруппа, возглавленная им, попала в такой плотный артиллерийский огонь, что в отряде их возвращения живыми уже не ждали. Хотя едва ли не каждый воин, побывавший тогда в пустыне, вспоминал не столько кровопролитные схватки с противником и засады, и даже не 40-градусную жару, убивавшую людей в прямом смысле слова, а безводицу. От нее сходили с ума — и тогда товарищам приходилось везти несчастного крепко связанным. От нее стрелялись — не выдерживая этой муки. Она превращала солдат в озверевшую толпу, когда от колодцев отталкивали раненых, дрались, чтобы добраться до глотка воды. При адской жаре и полной, порой сутками длящейся безводице, Никола вел солдат к цели от одного пункта к другому, подавая пример выдержки и мужества.

Все это время разлуки влюбленные переписывались. Никола писал о том, что в нем изменилось многое — отношение к людям, к жизни, неизменным осталось лишь одно — любовь к ней. Фанни ходила в отдаленные петербургские храмы и ставила свечки за здравие воина Николая. Победа над Хивой заставила ликовать всю Россию: слишком многих жертв стоили эти броски в пустыню. Никола возвратился в Петербург орденом св. Владимира и изящной формы хивинской пушечкой, подаренной ему на память о боевом походе ни Хиву.

Служба в полку возобновилась, казалось, жизнь, войдя в привычную колею, шла без изменений. Но они все-таки были. Оказалось, что Никола вернулся совершенно очарованный Средней Азией.

Беседы с Фанни все чаще сводились к воспоминаниям о тысячелетних стенах хорезмских крепостей, дворцах, минаретах. Его всерьез заинтересовала ориенталистика. Он начал принимать участие в работе Русского географического общества: там среди ученых мужей вызревала идея Амударьинской экспедиции. Ее целью было максимально приблизить только что завоеванный Россией край и подвергнуть детальному научному анализу его потенциал. Подобные планы взбудоражили, захватили блестящего флигель-адъютанта государя. В Географическом обществе были, разумеется, рады августейшему вниманию. Николу избрали почетным членом и назначили начальником экспедиции.

Жизнь великого князя — интересное дело, Фанни, молодость, силы — выруливала на какой-то четко обозначившийся путь. Впереди маячили высоты, не взять которые, казалось бы, не было причин.

В ненастный день 14 апреля 1874 года в Мраморном дворце была обнаружена пропажа. Из семейной иконы великокняжеской четы, которой император Николай I благословил этот брак, исчезли крупные бриллианты. Великий князь-отец вызвал полицию, и вскоре бриллианты были найдены. Теперь дело стало за преступником. Провели дознание. Круг сужался. Взялись за адъютанта великого князя Е.П. Варнаховского, мнение о виновности которого сохранилось до сих пор. Однако 15 апреля на допросе он категорически отрицал причастность к краже и говорил, что лишь снес в ломбард камни, переданные эму великим князем. Никола, присутствовавший на допросе, поклялся на Библии, что не виновен, — чем, как говорили, усугубил свой грех. Отцу же он сказал, что готов, выручая Варнаховского, не просто адъютанта, а своего товарища, взять вину на себя. Дело заходило в тупик, и Александр II, взявший его под личный контроль, повелел подключить к расследованию жандармов. В итоге великому князю Константину Николаевичу довелось выслушать убийственную весть: бриллианты украл его сын.

Арестованного Николу привезли из его дома в Мраморный дворец, где три ночных часа шел допрос в присутствии начальника жандармов и бедного отца, который записал в дневнике: «Никакого раскаяния, никакого сознания, кроме, когда уже отрицание невозможно, и то пришлось вытаскивать жилу за жилой. Ожесточение и ни одной слезы. Заклинали всем, что у него осталось святым, облегчить предстоящую ему участь чистосердечным раскаянием и сознанием! Ничего не помогло!»

«Предстоящая участь...» Вопрос, какой ей быть, решался, как выразился император на «конференции» — собрании членов монархического семейства. Отдать в солдаты? Александр II возразил, что негоже порочить это святое звание. Придать публичному суду и отправить на каторгу? Престижу царской семьи в таком случае наносился болезненный удар, и с этим нельзя было не считаться. Спасительным казался лишь один выход — признать Николу безумным. Конечно, тут свое слово должны были сказать медики, и их соответствующим образом проинструктировали. Великий князь-отец получил на руки заключение о «болезни» сына. «Мое страшное положение таково, что я этот результат принужден принять с благодарностью», — записал он в дневнике.

Великому князю Николаю Константиновичу было объявлено, по сути, два приговора. Первый — для публики — состоял в признании его безумным. Отсюда следовало, что отныне и навсегда он будет находиться под стражей, на принудительном лечении, в полной изоляции. Суть второго приговора — семейного — состояла в том, что в бумагах, касающихся императорского дома, запрещалось упоминать его имя, а принадлежавшее ему наследство передавалось младшим братьям. А еще Никола лишался всех званий и наград и вычеркивался из списков полка. Ну и последнее — он высылался из Петербурга навсегда, навечно и был обязан жить под арестом в том месте, где ему будет указано.

В 24 года слово «навечно» осмыслить трудно, возможно, поэтому Никола не застрелился. Фанни в своих мемуарах писала, что до увоза из столицы великого князя держали в смирительной рубахе, накачивали лекарствами и даже били. Солдаты, сторожившие Николу, с плебейской радостью покуражиться над тем, кто вчера еще был для них недосягаемым, предлагали арестованному детские игрушки. Сам же Никола, судя по оставленной им записи, сожалел, что не попал на каторгу...

В 1917 году в журнале «Аргус» появился перевод мемуаров Фанни Лир, где она рассказывала о своем августейшем романе, горькой участи Николы, в виновность которого она не верила ни на минуту, а также о том, как окончилось ее путешествие в Россию. Даже принимая во внимание ее заинтересованность в ином, отличном от официальной версии, освещении событий, трудно не согласиться с ее позицией, касающейся странного поведения родителей Николы. Судя по всему, их сын не заблуждался, чувствуя себя совершенно им ненужным. «Случись такая пропажа в семье обыкновенных людей, — писала мисс Лир, — ее там скрыли бы; здесь же, напротив, подняли на ноги полицию...».

Естественно, Романовых не покидала уверенность, что Николу погубили любовь к куртизанке и нехватка средств на удовлетворение ее прихотей. Между тем сумма, заложенная за украденные бриллианты, была много меньше, нежели та, что была обнаружена в письменном столе Николы при обыске. Фанни Лир выдворили из России с предписанием никогда сюда не возвращаться. С великим князем она никогда больше не встречалась...

Дальнейшее — вполне убедительный аргумент в пользу того, что даже в тисках жесточайшего психологического прессинга, при всех потерях, при необратимом ухудшении качества жизни человека трудно сбить с ног, если в нем теплится созидательная идея, если что-то основательно занимает его разум. Для Николы этим «что-то» были мысли о преобразованиях в Средней Азии на благо Отечества. И тут ему нужно было сказать спасибо дяде-императору, разрешившему взять в ссылку все необходимые по этому вопросу материалы, в придачу с консультантом, знатоком этого края.

Другой вопрос, каким образом великий князь, неусыпно охраняемый и гоняемый с места на место, намеревался реализовать свои планы. Его увезли из Петербурга осенью 1874 года. До своей последней «остановки», в Ташкенте летом 1881 года, то есть за неполных 7 лет, он сменил по меньшей мере 10 мест жительства. Ему нигде не давали обрести хоть какой-нибудь дом, обзавестись связями, пустить корни. Как перекати-поле, его мотало по России: Владимирская губерния, Умань — 250 верст от Киева, местечко Тиврово, близ Винницы, и так далее.

Когда он был отправлен в Оренбург, куда ссылали обычно всех неблагонадежных, Никола предполагал, что вдали от центра надзор за ним не будет уж очень строг. И действительно, местное начальство на многое «непозволительное» закрывало глаза. Именно в Оренбурге в 1877 году 27-летний Никола опубликовал свою работу «Водный путь в Среднюю Азию, указанный Петром Великим», вышедшую, что и понятно, без указания имени автора. Но главное здесь ему удалось совершить поездки в глубь казахских степей. На почтовых и верхом, вместе с такими же энтузиастами, он проделал путь от Оренбурга до Перовска. А все потому, что был захвачен идеей постройки железной дороги из России в Туркестан. Посланный в Петербург проект был признан нерентабельным из-за малонаселенности земель.

И все-таки Никола снова готовился к путешествию в пустыню. На этот раз с целью установить, возможен ли поворот Амударьи в древнее русло Узбой, что дало бы России гораздо более дешевый водный путь через Волгу и Каспийское море — в глубь Туркестана, а также возможность орошения изнывающих от безводицы земель.

В брошюре «Аму и Узбой» великий князь писал: «Россия в течение последних 25 лет овладела большей частью Средней Азии, но некогда цветущий Туркестан достался русским в состоянии упадка. Он наделен от природы всеми благоприятными условиями для быстрого развития своих богатых производственных сил. Расширив оросительную сеть, раздвинув пределы оазисов, Туркестан можно сделать одной из лучших русских областей». План по «повороту Амударьи», вероятно, вполне справедливо, также был сочтен нецелесообразным. Но сама экспедиция, проделавшая более чем тысячекилометровый путь по совершенно не исследованным местам, принесла материал исключительной ценности. Это было отмечено и научными кругами, и даже начальством в Петербурге, наградившим всех его участников, за исключением великого князя.

Тем временем в Оренбурге произошло событие, в очередной раз осложнившее отношения Николы с родственниками. Зимой 1878 года ссыльный Романов обвенчался с дочерью городского полицмейстера Надеждой Александровной Дрейер. И хотя венчание было тайным, по городу поползли слухи, жандармы доискались до истины — и в Петербург полетел соответствующий доклад. В итоге специальным указом Синода брак был расторгнут, а семейству Дрейер было приказано покинуть город. Все, кроме Надежды, повиновались. Твердого характера женщина наотрез отказалась покинуть того, кого считала истинным мужем. Казацкая кровь говорила в ней — все многотрудные походы по степям Надежда верхом на коне прошла вместе с Николаем Константиновичем.

Долго мучились Романовы вопросом, правильно ли они поступили, «разженив» великого князя. С одной стороны, очень уж не хотелось получить «великую княгиню» из полицмейстерского семейства, с другой — Романовы понимали, что явно перегнули палку. Младший брат оренбургского арестанта, великий князь Константин Константинович, не одобрял жесткой линии императорского дома: «Скоро ли кончится мучительное положение, из которого бедному Николе не дают никакого выхода? Самого кроткого человека можно было таким образом из терпения вывести, у Николы есть еще довольно силы выносить свое заключение и нравственную тюрьму».

Впрочем, вняв доводам здравого смысла, император в конце концов разрешил узаконить неравнородное супружество. Правда, молодым было предписано отправляться и вовсе на край света — в Ташкент.

Что же в то время представлял собой Ташкент? Русский военный гарнизон на отшибе, с его несладкой жизнью, тоской, пьянством и неизбывной мечтой поскорее выбраться обратно в Россию да местное население, ютящееся в лабиринте глинобитных хибарок. С 1881 года начался совершенно новый период и в судьбе этих мест, и в жизни опального великого князя, о котором потом напишут, что он один сделал для Средней Азии гораздо больше, чем вся царская администрация.

«Ташкентский» князь отметил свое поселение здесь многосторонней деятельностью по орошению Голодной степи. Сегодня трудно себе представить, как в условиях не ослабевавшей «опеки» властей, вставлявших палки в колеса постоянно, можно было за короткий срок прорыть 100-километровый магистральный капал, названный великим князем в честь деда «Император Николай I». Вместе с проведенными еще двумя каналами вода оживила 40 тысяч десятин пригодных к возделыванию земель. В это строительство «ташкентским князем» вкладывались личные деньги, присылаемые на его имя из Петербурга в качестве «великокняжеского содержания». Вероятно, о том, что основы ирригационной системы в Голодной степи заложил ссыльный великий князь Романов, мало кто знает как в России, так и в самом среднеазиатском государстве.

«Его императорское Высочество», как, несмотря на неудовольствие начальства, здесь именовали Николая Константиновича, проводил целенаправленную прорусскую политику. Им приглашались казаки-переселенцы, которым выдавалась ссуда. На орошенных землях поднялись 12 больших русских поселков. Николай Константинович писал: «Мое желание — оживить пустыни Средней Азии и облегчить правительству возможность их заселения русскими людьми всех сословий».

Переселение казаков и крестьян в пустыню он считал государственной необходимостью — Россия должна здесь иметь опору в лице своих граждан. К 1913 году там выросло уже 119 русских селений. Впрочем, ни строительство, ни вопросы, связанные с переселением, не отвлекали князя от экспедиций, которые, в частности, доказали, что Каракумы — отнюдь не непроходимая пустыня, как то считалось раньше. Его ташкентский дом, называемый местными жителями дворцом, обсаженный дубами и березами, неустанно пополнялся восточными раритетами, привезенными из многочисленных походов. Здесь же постепенно собралась весьма обширная библиотека по истории Средней Азии, переданная им впоследствии в Туркестанскую публичную библиотеку.

По сути дела, с поселением князя в Ташкенте город начал окультуриваться. Желая дать зрелищ всем и каждому, князь занялся строительством кинотеатров. В сравнительно небольшом городе их появилось 5, среди которых особой популярностью пользовалась «Хива». Название, разумеется, было данью памяти князя своему боевому походу. Интересно, что зрительный зал украшал карниз, составленный из 1 500 клинков казачьих шашек и штыков. В фойе Романов, большой любитель животных и экзотических птиц, велел поставить клетки с обезьянами и попугаями. Кстати, при его дворце находился довольно крупный зверинец, открытый для жителей города.

«Хива» уже при советской власти была переименована в «Молодую гвардию», а впоследствии разрушена землетрясением в 1966 году. Первый театр в Ташкенте, также построенный Романовым, выглядел очень комфортабельно, и в 90-х годах прошлого века здесь даже гастролировал МХАТ.

Августейший коммерсант

Разумеется, деньги, присылаемые на содержание, не покрывали всех расходов великого князя. И он принялся зарабатывать их сам, не гнушаясь и копейкой. Так, например, им был организован базар возле железной дороги. Прежде чем начать торговлю, необходимо было за определенную плату купить квитанцию с надписью «Базар великого князя в Голодной степи» — вероятно, никто и не вчитывался в это фантастическое словосочетание. Торговцы имели право пользоваться только весами хозяина, выдававшимися из специальной будки. Были установлены следующие «тарифы»: за каждый пуд проданного картофеля с торговца взималась 1 копейка, за каждую арбу арбузов или дынь — 30 копеек. Казалось, Его Высочество умел делать деньги из воздуха. Доходы от фотографической лавки, квасных будок, бильярдных залов, магазинов, мельниц, «ледодельной», ткацкой фабрики, заводов рисового, мыловаренного, хлопкоперерабатывающего и прочего суммировались во впечатляющую сумму — полтора миллиона рублей в год. Для сравнения: из Петербурга князю присылали 200 тысяч.

У Николая Константиновича оказался великолепный коммерческий нюх. В его громадном хозяйстве ничего не пропадало. Он одним из первых обратился к наиболее тогда доходной области промышленности — строительству хлопкоочистительных заводов. При этом технологический цикл продумывался им досконально, что давало возможность наладить безотходное производство. Например, семена, остававшиеся после переработки сырца в волокно, употреблялись в качестве сырья на маслобойнях, а оставшийся жмых частично шел на удобрения, частично — на корм скоту.

На одной из театральных премьер великий князь, хоть и облысевший, но по-прежнему шикарный, в сюртучной паре, сшитой в Лондоне, и моноклем в глазу, появился в ложе под руку с двумя дамами. И не просто дамами, а женами. Одной, естественно, была казачка Надежда, другой — пышноволосая блондинка Дарья Часовитинова.

Однажды великого князя, пользовавшегося у населения непререкаемым авторитетом во всех вопросах, позвали в казацкий курень. Срам да и только — жених, не досчитавшийся чего-то из приданого, заявил, что венчаться не поедет — потребовалось княжеское вмешательство. На полу куреня, сидя среди разбросанных юбок, горько плакала 15-летняя невеста. Князь велел ей замолчать, посмотрел на нее долгим взглядом, потом дал денег отцу-казаку и в той же свадебной бричке, что даром стояла у дверей, поехал венчаться с Дашей, Как это все выглядело в глазах публики и начальства, его не интересовало, а револьвер, который он всегда носил с собой, был убедительным аргументом в разговоре со священником.

Казачка Дарья Часовитинова, нарожавшая князю детей и снабженная им первичным капиталом, оказалась на редкость оборотистой. Она сумела разбогатеть и позже, как говорят, вышла замуж «по-настоящему» уже в Петербурге.

От Надежды Александровны у Великого князя было двое сыновей — Артемий и Александр. Он придумал жене титул «графиня Искандер», с которым она не раз ездила в Петербург, стараясь наладить связи с романовской родней. Похоже, ей это не очень удалось, но зато обоих мальчиков взяли учиться в привилегированный Пажеский корпус. Сам Николай Константинович с родней отношений не поддерживал. По воспоминаниям, он всегда раздраженно говорил о Романовых, называя их «собачьей кровью», и вообще проповедовал демократические взгляды.

Начальство, конечно, стонало от него, понимая, что великий князь и в пустыне великий князь и управы на него нет. Очевидец описывал такой случай. «Открывается у нас в Ташкенте по приказанию министра финансов сельскохозяйственная выставка. И вдруг приходит князю в голову мысль посетить эту выставку. Надежда Александровна всячески его отговаривает, напоминая ему, что он находится под домашним арестом. А он свое: «Мне наплевать... Я никому не подчиняюсь». Вот тут-то он и выкинул штуку... На главной аллее встречается сам генерал-губернатор со свитой: «Ваше Императорское Высочество, вы, так сказать, под домашним арестом, а изволите гулять и прочее такое...» И что же делает князь? Не говоря худого слова, размахивается — и хлоп его высокопревосходительство по морде!.. Ну и получился скандал... Вот таков наш великий князь...»

Судьба его Венеры

Вскоре после окончания Хивинского похода великий князь и Фанни уехали путешествовать за границу. В Риме они побывали на вилле Боргезе и полюбовались знаменитой скульптурой Антонио Кановы, изображавшей Полину Боргезе, младшую сестру Наполеона. Мраморная обнаженная красавица лежала на мраморном же ложе в виде Венеры-победительницы с яблоком а левой руке. Никола решил, что его Фанни ничуть не хуже ни Венеры, ни Полины, и заказал скульптуру Томазо Солари точную копию скульптуры, но с Фанни вместо сестры Наполеона. В своих мемуарах мисс Лир вспоминала то неприятное впечатление, когда ей накладывали на лицо маску, чтобы воспроизвести в мраморе черты ее лица.

Они уехали, заверенные, что по окончании работы скульптура будет отправлена в Петербург. Сегодня только маленькая фотография скульптуры Томазо Солари — единственная возможность увидеть женщину, встреча с которой предопределила совершенно особую, ни на кого не похожую, судьбу одного из Романовых.

Спустя много лет, когда великий князь находился в ташкентском изгнании, его мать, Александра Иосифовна, по всей видимости, страдавшая от разлуки с сыном, сделала ему подарок. Гуляя с американским посланником в парке, она наткнулась на мраморную скульптуру полуобнаженной с яблоком в руке женщины. «Да это же Фанни Лир — девица нашего Николы!» И вскоре скульптура в дощатом ящике малой скоростью была отправлена в Ташкент.

P.S. Как Николай Константинович Романов закончил свои дни, доподлинно неизвестно. По одной из версий, он был расстрелян большевиками в 1919 году. По другой — умер от воспаления легких.

Его жена Надежда Александровна Искандер сначала была смотрительницей музея, затем ее уволили. По словам очевидцев, в последние годы жизни выглядела она настоящей нищенкой, ходила в рваной одежде и питалась тем, что оставляли у дверей ее хибары жители, помнившие доброту великого князя. Умерла Надежда Александровна в 1929 году от укуса бешеной собаки. Их старший сын Артемий не то погиб во время Гражданской войны, сражаясь на стороне белых, не то умер от тифа в Ташкенте в 1919 году.

Младший сын, Александр, боевой офицер, сражался в армии Врашеля, потом эвакуировался в Галлиполи, а затем — во Францию, где и умер в 1957 году. .

Людмила Третьякова

Восход солнца пейзажи пустыни Средней Азии.

Надпись на камнях:"Великий князь Николай Константинович".

Фотопортреты Великого князя.

Биограф Романова Н.К. Голендер Б. дает интервью (синхронно).

Фотографии Романова Н.К. в детстве, с матерью и отцом -Великим князем Константином Николаевичем.

Портреты портреты родителей Романова Н.К.

Портрет императора Александра II.

Фотографии братьев и сестер Великого князя.

Фотографии Мраморного дворца в Петербурге, Павловского дворца, имения Стрельна.

Фотография Великого князя в кругу семьи, в период его учебы в Академии Генерального штаба.

Романов Н.К. после окончания академии.

Историк Германов В. дает интервью (синхронно).

Фотография Романова Н.К. после окончания академии.

Между холмов идет поезд.

Вид Собора Парижской Богоматери.

Железная дорога.

Фотографии видов Афин, Рима.

Иллюстрации из жизни гвардейских офицеров.

Фотография Фанни Лир.

Голендер Б. дает интервью (синхронно).

Фотография Лир на фоне видов Парижа.

Канкан в Мулен-Руж.

Конный экипаж подъезжает к дворцу.

Фотографии Романова Н.К и Лир на фоне танцующих на балу.

Живописный портрет Екатерины II.

Статуи и картины из коллекции Романова Н.К. в экспозиции Музея искусств Узбекистана.

Портреты Лир и Романова Н.К. в газете, портреты родителей Великого князя.

Карта Туркестана.

Кинохроника начала 20-го века: пейзаж одного из среднеазиатских городов.

Хивинский хан садится в экипаж.

Кинохроника начала 20-го века: пейзажи пустыни.

Мужчины танцуют перед сидящими вокруг зрителями.

Лица зрителей и танцоров.

Общий вид круга с танцующими.

Германов дает интервью (синхронно).

Игровые кадры из х/фильма: Император Александр II провожает войска на вокзале.

Игровые кадры боевых действий русских войск в Хивинском походе, портрет командующего генерала Кауфмана.

Картины, изображающие боевые действия.

Текст письма Романова Н.К к Лир.

Боевые действия русских войск, кавалерийские атаки.

Фотография Великого князя по окончании Хивинского похода.

Игровые кадры боевых действий.

Фотография Романова Н.К.

Пейзажи Туркестана.

Фотография Великого князя в парадном мундире Лейб-гвардии Конного полка.

Текст письма Романова Н.К. к Лир.

Внутренний вид православного храма, горят свечи.

Виды зимнего Санкт-Петербурга.

Кинохроника начала 20-го века: караван верблюдов входит в ворота крепости в Хорезме.

Виды кварталов Хивы.

Общий вид старого города (сверху).

Виду Санкт-Петербурга.

Портрет Великого князя Константина.

Портреты Александра II и Николая I.

Гравюры и фотографии наружного вида и внутренних интерьеров Мраморного дворца.

Портреты Романова Н.К. и Лир.

Германов дает интервью (синхронно).

Текст мемуаров Лир.

Игровые кадры императорского выхода в Зимнем дворце.

Тексты мемуаров Лир в различных изданиях на русском и английском языках.

Текст записи в дневнике Романова Н.К.

Вид Дворцовой площади в Санкт-Петербурге.

Кинохроника 1913 года: по Дворцовой площади проезжают экипажи.

Конный экипаж едет по степной дороге.

Открытка с видом Оренбурга.

Портрет Романов Н.К. во время пребывания в Оренбурге.

Голендер дает интервью (синхронно).

Панорама пустыни.

Мазар в пустыне.

Пустынный пейзаж.

Голендер дает интервью (синхронно).

Научные работы, написанные Романовым Н.К. в Оренбурге.

Виды среднеазиатской пустыни.

Проходит караван верблюдов.

Вид части Амударьи (сверху).

Пустынный пейзаж.

Фотографии Великого князя и Эмира Бухарского.

Текст письма Великого князя эмиру.

Внутренний вид помещений эмирского дворца в Бухаре.

Вид части Бухары.

Вид части Амударьи (сверху).

Парусные лодки на реке.

Виды берегов Амударьи.

Книга профессора участника экспедиции профессора Сорокина о путешествии в Среднюю Азию.

По пустыне идет караван.

Фотографии улиц Оренбурга.

Фотографии Романова Н.К. и его жены Фон Дрейер Н.А.

Текст постановления Синода о признании брака Великого князя незаконным.

Игровые кадры: Император Александр II принимает доклад в Зимнем дворце.

Фотография Романова Н.К и его жены.

Фотография Александра II с сыновьями.

Фотографии Александра III.

Идет поезд.

Фотографии видов Ташкента в 1880-х годах.

Кинохроника начала 20-го века: виды кварталов Ташкента.

По улице проезжает арба.

Люди на улице.

Люди едут на ишаках.

Виды городского базара.

Гончар за работой.

Люди молятся на площади перед мечетью.

Ткачи на улице за работой.

Люди грузят товары на верблюдов.

Караван выходит из ворот.

Фотографии зданий и улиц "европейской" части Ташкента.

Кинохроника 1920-х годов: улицы Ташкента.

Люди едут по улице на ишаках.

Женщина чистит ковер во дворе дома.

Люди на берегу канала, девушка набирает воду.

Персики на ветках.

Люди роют оросительный канал в одном из кишлаков.

Пейзажи окрестностей Ташкента.

Вид части канала "Искандер" в Чирчикской долине, построенный при участии Великого князя в 1883-1885 годах.

Виды населенного пункта Искандер в Узбекистане.

Текст записи в дневнике Великого князя.

Виды Амударьи.

Ирригационные каналы.

Дехкане пашут землю.

Виды селения Искандер, основанного Великим князем.

Потоки горных ручьев.

Горный ручей на склоне.

Газетные сообщения и фотографии благотворительных мероприятий с участием Романова Н.К.

Фотография резиденции Великого князя в центре Ташкента.

Текст записи в дневнике Великого князя.

Фотографии и чертежи дома Великого князя.

Современный вид здания.

Внутренние интерьеры помещений в доме Романова Н.К.

Отделка стен залов в доме.

"Восточные" комнаты в доме.

Хозяйственные постройки и флигели.

Фрагменты украшений дома Великого князя (Дома приемов МИД Узбекистана).

Фрагменты оформления помещений.

Картины на стенах.

Резьба на стенах и дверях.

Искусствовед дает интервью (синхронно).

Фрагменты украшений комнат дворца.

Искусствовед дает интервью.

Кинохроника 1910-х годов: строительство оросительных каналов в Средней Азии.

Канал имени Николая I, вытекающий из Сырдарьи.

Фотографии канала.

Фотографии домов в селениях, возникших вдоль канала в конце 19 века.

Общие виды канала.

Фотографии русских переселенцев.

Виды построек и зданий имения "Золотая Орда Голодной степи", основанное Великим князем.

Голендер дает интервью (синхронно).

Фотография Чусовитиной Д.Е., второй жены Великого князя.

Голендер дает интервью (синхронно).

Текст записи из дневника Великого князя.

Фотография Хмельницкой В.

Здание церкви в Троицком поселке под Ташкентом.

Иконы и свечи в домовой часовне дворца Великого князя в Ташкенте.

Игровые кадры из х/фильма: идет генерал со свитой.

Текст записи из дневника Великого князя.

Игровые кадры из х/фильма: проходят городовые и жандармы.

Идет пассажирский поезд.

Пейзажи за окном вагона.

Голендер дает интервью (синхронно).

Кинохроника начала 20-го века: из ворот дворца в Ташкенте выезжают конные экипажи.

Императорская семья во время пребывания в Царском селе.

Фотография Великого князя в чалме.

Кинохроника начала 20-го века: выезд конных экипажей из ворот дворца в Царском селе.

Вид части экспозиции Музея искусств Узбекистана, картины и статуи из коллекции Великого князя.

Образцы резьбы по дереву.

Предметы коллекции и картины, собранные Великим князем.

Фрагменты здания дворца Великого князя в Ташкенте.

Дочь Хаджар, воспитанницы Великого князя, дает интервью (синхронно).

Часы, подаренные Великим князем своей воспитаннице.

Игровые кадры из х/фильма: торговец закрывает лавку, мимо проходит полицейский.

Портрет Хаджар в старости.

Внучка Хаджар дает интервью (синхронно).

Вода течет по руслу канала.

Вращаются колеса водяной мельницы.

Кинохроника начала 20-го века: люди прочищают русло арыка, взвешивают хлопок.

Цех хлопкоперерабатывающего завода в Ташкенте.

Рабочие в цехе завода.

Германов дает интервью (синхронно).

Фотографии зданий и внутренних помещений библиотек, основанных Великим князем.

Германов дает интервью (синхронно).

Постройки у здания дворца Великого князя в Ташкенте.

Германов дает интервью (синхронно).

Фотография здания дворца.

Фотографии посещения младшим братом Великого князя Константином Константиновичем Ташкента.

Фотографии родителей Великого князя и его сестры Ольги - греческой королевы.

Кинохроника 1912-1913 годов: Николай II принимает хлеб-соль.

Прибытие Эмира Бухарского Сейид Алим-хана в Петербург.

Празднование 300-летия Дома Романовых.

Общий вид Дворцовой площади.

Николай II и императрица на балконе Зимнего дворца.

Люди строят оросительный канал.

Фотографии части Романовского оросительного канала и памятной стелы в честь ввода канала в действие.

Фотографии открытия канала.

Фотография Великого князя и его жены в 1916 году.

Дворец Великого князя в Ташкенте.

Картины, собранные Великим князем.

Голендер дает интервью (синхронно).

Портрет Чусовитиновой Д.Е.

Голендер дает интервью (синхронно).

Фотографии зданий в Хиве, построенные Великим князем.

Портрет Дрейер-Искандер Н.А.

Голендер дает интервью (синхронно).

Кинохроника 1932 года: виды базара в Ташкенте.

Фотография Дрейер-Искандер на базаре в Ташкенте.

Голендер дает интервью (синхронно).

Портреты Натальи Александровны Искандер, внучки Великого князя.

Голендер дает интервью (синхронно).

Кинохроника 1917 года: революционные события в Петрограде в марте 1917 года.

Революционная демонстрация в Ташкенте.

подразделения Красной армии, действовавшие в Средней Азии.

Скачет кавалерийский эскадрон.

Фотографии зданий кинотеатров, построенных Великим князем.

Кинохроника 1917 года: люди на улицах Ташкента.

Лица людей.

Фотографии Спасо-Преображенского собора в Ташкенте, у ограды которого был похоронен Великий князь Николай Константинович.

Портрет Великого князя.

Надпись на камнях в пустыне: "Великий князь Николай Константинович".

Цитата сообщения КНЯЗЬЯ ИСКАНДЕР (РОМАНОВЫ)

Фрагмент из книги Иконников-Галицкий А.А. Хроники петербургских преступлений: Блистательный и преступный. 1861-1917. Спб.: Азбука-классика, 2008 . Спасибо за ссылку Зелине Искандеровой.

В Ташкенте привыкли к этому высокому горбоносому старику с надменным и беспокойным взглядом. Старик держался неестественно прямо и одевался неестественно тщательно для жителя столицы Туркестанского края. Его аристократически-удлиненное лицо высилось над развернутыми по-кавалергардски плечами, спина была пряма, и лишь в последние годы наблюдательные ташкентские обыватели стали замечать едва наметившуюся сутулость: как будто этот хребет устал носить эту тяжкую голову Старик вел жизнь размеренную и замкнутую, его особняк-замок утопал в зелени чинар и тутовых деревьев, из сени которых по вечерам выдвигалась темная прямая фигура: старик шел на прогулку. Костюм-тройка, безукоризненный воротничок, шляпа, трость… В городе его знали под фамилией Искандер; и все знали также, что это — псевдоним. Настоящую фамилию называли шепотом и как бы оглядываясь по сторонам.
Настоящая фамилия старика была — Романов. Николай Константинович Романов. Внук императора Николая I.

Шепотом говорили ташкентские обыватели о его чудачествах, о его щедрости и вспышках необузданной ярости, о его былых любовных эскападах. О том, какие сказочные средства он вложил в строительство оросительного канала в пустыне и в разведение неведомого растения — хлопка. О том, как однажды за 100 рублей купил у семиреченского казака Часовитина его дочь Дарью, выстроил для нее дом в пригороде Ташкента и стал жить с ней — от живой жены — как с наложницей. О том, как в пятьдесят с лишним лет увлекся пятнадцатилетней гимназисткой Варенькой Хмельницкой, увез ее и тайно обвенчался с ней; и как этот брак был расторгнут особым решением Синода по воле самого государя…

Особенно таинственно говорили о давней истории, переломившей жизнь царского внука, лишившей его титула и права называться собственным именем. Одни видели в ней следы политического заговора; другие намекали на любовную интригу в которой соперником ташкентского изгнанника оказался чуть ли не наследник престола и будущий император Александр Миротворец; третьи слышали что-то про похищение какой-то семейной драгоценности. Толком ни о горбоносом старике, ни о причинах его опалы в Ташкенте никто не знал. Впрочем, как и во всей России.

Семейство Романовых к 1917 году, кроме самого императора, его жены и детей, насчитывало более 60 человек. Были среди них люди вполне достойные, были и не очень. Но об одном в семье Романовых старались даже не упоминать, потому что на нем был грех из тех, что не прощаются.

1867 год. Николай Константинович в кругу родных. Слева направо сидят сестра Ольга и её жених Георг Греческий, мать — Александра Иосифовна. Нижний ряд: Великие князья Константин Константинович, Вячеслав Константинович и Дмитрий Константинович — младшие братья Николая Константиновича.

В семье Романовых его называли Николой. Отец Николы, великий князь Константин Николаевич, был вторым сыном Николая I и младшим братом Александра II. Так что Никола стоял в романовской табели о рангах лишь ступенькой ниже царствующего императора.

Николай считался самым красивым из всех великих князей. Прекрасный танцор, он был украшением всех балов. Со временем ему предстояло наследовать одно из самых огромных состояний в империи. Его родителям принадлежал Мраморный дворец в Петербурге, уступавший в роскоши только Зимнему, и умопомрачительной красоты Павловск.

Великий Князь Николай Константинович с родителями

Не обидел бог юношу ни умом, ни характером. По собственной инициативе он в 1868 году поступил в Академию Генерального штаба. Учился на общих основаниях, никаких поблажек члену императорской фамилии не давали, но Николай окончил академию в числе лучших с серебряной медалью.

Великий Князь в возрасте двенадцати лет

Юный Никола с сёстрами Верой и Ольгой

Великий Князь Николай Константинович в форме командира эскадрона лейб-гвардии Конного полка

Поступил на военную службу и в 21 год стал командиром эскадрона лейб-гвардии конного полка. Он должен был стать гордостью рода Романовых, но... Женщины погубили не одну блестящую офицерскую карьеру.

Роковая женщина

Фанни Лир

На одном из балов великий князь познакомился с американской танцовщицей Фанни Лир. Поначалу эта связь в семье Романовых не вызывала опасений (очередное амурное приключение блестящего офицера). Но скоро стали доходить слухи, что отношения великого князя и фривольной артистки выходят далеко за рамки любовной интрижки. Возникли опасения, что все может окончиться скандальным браком.

В будущем его ждала успешная военная карьера и безбедное существование, но все изменил один день, точнее вечер, когда на маскараде в Большой Опере он встретил прекрасную юную особу Фанни Лир. 21-летний Великий князь был пленен загадочной незнакомкой, которая недавно приехала в Петербург из Парижа. К тому моменту Фанни, настоящие имя и фамилия которой звучали как Harriet Ely Blackford, уже успела разочароваться в узах брака и разойтись с супругом, от которого у нее была маленькая дочь. В своих воспоминаниях она описала первую их встречу, когда они беседовали и шутили о «деспотизме царей», еще не зная, кто есть кто. Когда же она поняла, что за личность стоит перед ней, то, по ее словам, немало смутилась. Внешность великого князя она описала следующим образом:

«Передо мною был молодой человек ростом немного более б футов, прекрасно сложенный, широкоплечий, с гибким и тонким станом. У него были густые черные брови и небольшие, углубленные в орбитах, зеленоватые глаза, которые смотрели насмешливо и недоверчиво и, как я узнала потом, во время гнева сверкавшие, как угли; они становились лучезарными в моменты радости. Взгляд этих глаз, то острый и умный, то мечтательный, проникал до глубины души и заставлял говорить правду, когда, желая рассеять какое-нибудь сомнение, он устремлялся на собеседника. Люди, знавшие великого князя, обожали и боялись этих глаз, а не знавшие стеснялись их насмешливого выражения…»

Жизнь князя изменила встреча с Фанни Лир. Фото: Commons.wikimedia.org

Между молодыми людьми вспыхнул роман, который не на шутку насторожил родных Николая Константиновича. Они ни на минуту не могли представить, что танцовщица-иностранка, обладавшая не самой лучшей репутацией, станет близкой подругой внука императора. Чтобы охладить пыл романтично настроенного родственника, они отправили его в экспедицию, которая направлялась в Хиву в Узбекистане. Но вернувшись из сложного вояжа, он продолжил встречи с Фанни. Возлюбленные даже совершили совместное путешествие в Европу.

Сохранилась история, что во время поездки по Италии они посетили виллу Боргезе, где на Великого князя произвела большое впечатление скульптура, изображавшая младшую сестру Наполеона I, лежащую обнаженной с яблоком в руке. Ему захотелось иметь копию этого шедевра, только чтобы на мраморном ложе была его любимая женщина - Фанни Лир. Скульптуру по его заказу изготовил Томмазо Солари. В настоящее время оригинал этой скульптуры находится в коллекции Ташкентского музея искусств, а уменьшенную копию можно увидеть в Юсуповском дворце в Санкт-Петербурге.

Обеспокоенные родители Николая, уже давно жившие раздельно, встретились, чтобы обсудить, как спасать сына. Отец высказался, что лучшее средство вылечить офицера от любовной холеры — отправить его на войну. И молодой 23-летний полковник Генерального штаба в 1873 году вместе с русским экспедиционным корпусом отправился походом на Хиву.

Вернулся Николай воякой, побывавшим под огнем и с орденом Владимира III степени. Первым делом поехал к ненаглядной Фанни и в компании со своей возлюбленной отправился в путешествие по Европе. Роман продолжался. Николай осыпал любовницу дорогими подарками. Денег на ее содержание требовалось все больше и больше, и средств стало не хватать.

Великий князь Николай Константинович был богат, очень богат. Но если кто-то думает, что он мог тратить бесконтрольно любые суммы денег, то ошибается. Выделяемые Николаю на карманные расходы суммы были крупными, но ограниченными, и это были отнюдь не миллионы. В царской семье было принято на личных расходах экономить.

Кража

14 апреля 1874 года в Мраморном дворце обнаружили кражу. Это была не просто кража, это было святотатство. С оклада одной из семейных икон исчезли бриллианты. Икона была очень дорога супружеской чете, ею Николай I благословил своего сына Константина и его невесту Александру Саксен-Альтенбургскую на брак. Великая княгиня от расстройства слегла, разъяренный супруг вызвал полицию. Расследование взял под контроль лично шеф корпуса жандармов граф Шувалов.

Расследование застопорилось. Доступ к иконе имел строго ограниченный круг людей: врач, камеристка, два лакея, придворная дама. Все — люди проверенные многолетней службой, в честности их никто не сомневался. Оставались еще члены императорской фамилии, но они априори были вне подозрений.

Скандал в царском семействе

Сыщики даром хлеб не ели. Они начали с другого конца и скоро нашли бриллианты в одном из петербургских ломбардов. Сдал камни офицер из свиты великого князя Николая Константиновича, некто Варнаховский. Офицера задержали и начали допрашивать.

И тут перо полицейского писаря, заполнявшего протокол, повисло в воздухе: по словам Варнаховского, бриллианты он получил от самого Николая Константиновича! А вырученные деньги якобы предполагалось потратить на подарки для Фанни Лир. Граф Шувалов поехал во дворец, чтобы лично сообщить великому князю Константину Николаевичу страшное известие: его сын — вор.

Вызванный для объяснений Никола сперва все отрицал, но потом сознался. При этом, к ужасу своего отца, не выказал ни сожаления о содеянном, ни раскаяния. Члены дома Романовых отнюдь не были свободными от обычных человеческих слабостей, но до кражи никто из них никогда не опускался.

В Мраморном дворце собрались члены романовской фамилии решать судьбу Николы. О том, чтобы отдать его под суд, речь, разумеется не шла: престиж царской семьи необходимо было беречь. Но опозоривший всех Романовых Николай должен быть наказан — с этим согласились все.

Изгой

Николаю объявили, что он как вор изгоняется из семьи. Отныне в бумагах, касающихся императорского дома, его имя никогда не будет упомянуто. Николай лишается имущества — оно передается младшим братьям. Лишается всех званий, наград, военных и придворных чинов, его имя вычеркивается из списков полка, ношение военной формы запрещено. Он высылается из Петербурга навечно и отныне будет жить там, где ему будет указано.

Для общества он будет объявлен душевнобольным, находящимся на принудительном излечении. Фанни Лир высылается из России без права когда-либо вернуться. Но Николаю сохранили титул великого князя и до последних дней к нему обращались «Ваше Императорское Высочество». Осенью 1874 года Николай Константинович навсегда покинул Петербург.

Скитания

Началась жизнь изгнанника. Умань, Оренбург, Самара, Крым, Владимирская губерния, городок Тывров под Винницей — за 7 лет ему более 10 раз меняли место ссылки, не давая нигде пустить корни.

В 1877 году, находясь в Оренбурге, Николай обвенчался с дочерью местного полицмейстера Надеждой Александровной Дрейер. Стараниями Романовых Священный синод специальным указом признал брак недействительным. Надежда осталась при князе в неясном статусе жены-сожительницы.

В 1881 году князь-изгой попросил разрешения приехать в столицу на похороны убитого Александра II. Александр III ответил: «Вы обесчестили нас всех. Пока я жив, ноги Вашей не будет в Петербурге!», но разрешил узаконить брак с Дрейер и отправил супругов на вечное поселение в Ташкент.

Что такое Ташкент конца XIX века? Гарнизон на краю империи с непрерывным пьянством, тоской и вечной мечтой уехать от этих глинобитных мазанок в Россию. Именно здесь и должен был оставаться великий князь до конца своих дней.

Оборотистый бизнесмен

В далеком Туркестане опальный князь стал предпринимателем. В Петербург одно за другим шли донесения: великий князь является владельцем мыловаренного завода, бильярдных, организует продажу кваса и риса, выращивает хлопок, строит хлопкоочистительные заводы и вырабатывает мануфактуру, открыл первый в Ташкенте синематограф «Хива». Доходы от предпринимательской деятельности князя превышали сумму в 1,5 миллиона рублей в год.

Нужно отдать должное Николаю Константиновичу, с его появлением в Ташкенте, некогда полудикий край стал активно развиваться и набирать потенциал. Немалую роль в этом непростом деле сыграл и опальный Великий Князь. Он занялся строительством кинотеатров, открыл мыловаренный завод, фотографические мастерские, бильярдные, наладил продажу кваса, переработку риса, мыловаренные и хлопковые мануфактуры, регистрируя, во избежание гнева Государя, все организуемые предприятия как принадлежащие жене.

Одна из центральных улиц Ташкента в конце XIX века

Николай Константинович оказался первоклассным предпринимателем. Он одним из первых обратился к наиболее доходной тогда области промышленности в этом полудиком крае —строительству и эксплуатации хлопкоочистительных заводов. При этом он использовал самые передовые технологии своего века. Благодаря активной работе по освоению Туркестана, Николай Константинович снискал большую популярность у местного населения, как у коренных, так и у русских переселенцев. Значимым проектом в жизни Великого Князя стало выведение из речки Чирчика рукотворного канала, названного Искандер-арыком. До начала работ на этих землях находилось несколько домов бедных среднеазиатских крестьян, выселенных из городка Газалкент за активное сопротивление русскому правительству. После проведения Искандер-арыка было основано «великокняжеское» селение Искандер, а в нескольких километрах от посёлка Николай Константинович разбил большой цветущий сад.

Один из каналов в Голодной степи, построенный на средства Николая Константиновича

Во время строительных работ по прокладке канала Николай Константинович произвёл археологическое исследование расположенного у русла канала древнего тюркского кургана, из которого извлекли оружие и предметы быта, ставшие бесценными экспонатами в его личной коллекции. В 1886 году он приступил к своему самому грандиозному проекту в Средней Азии — прокладке канала из реки Сырдарья, для орошения части Голодной степи между Ташкентом и Джизаком, при этом затратив много энергии и личных средств. Работы, связанные с проведением и строительством канала, обошлись Николаю Константиновичу свыше миллиона рублей, но увенчались огромным успехом. После завершения строительства, на прибрежной скале около реки, близ одного из новых русских селений, рабочими была высечена крупных размеров буква «Н», увенчанная короной. На орошённых землях было основано двенадцать больших посёлков для русских переселенцев из центральных областей России. Николай Константинович писал: «Моё желание —оживить пустыни Средней Азии и облегчить правительству возможность их заселения русскими людьми всех сословий». К 1913 году благодаря активным стараниям Николая Константиновича на этой территории появилось более 119 русских посёлков.

Ещё одной грандиозной идеей опального Романова стал проект восстановления старого русла реки Амударьи, впадающий в Каспийское море. В 1879 году,будучи в Самаре, он организовал общество для изучения среднеазиатских путей, ставившее своей целью постройку туркестанской железной дороги, которая должна была соединить центральную Россию с Туркестаном и исследовать возможности поворота реки Амударьи в долину Узбой. В марте 1879 года Николай Константинович опубликовал брошюру под названием «Аму и Узбой». По понятным причинам книга была выпущена без указания имени автора и содержала незаурядные идеи по развитию Средней Азии. В брошюре Великий Князь, опираясь на произведения античных и средневековых писателей, старался доказать, что река неоднократно меняла своё направление «исключительно по воле человека». Но российское правительство не поддержало грандиозную идею «железной маски», сочтя проект слишком затратным. В брошюре «Аму и Узбой» он с большим оптимизмом писал: «Россия в течение последних 25 лет овладела большей частью Средней Азии, но некогда цветущий Туркестан достался русским в состоянии упадка. Он наделён от природы всеми благоприятными условиями для быстрого развития своих богатых производственных сил. Расширив оросительную сеть, раздвинув пределы оазисов, Туркестан можно сделать одной из лучших русских областей». Однако план по созданию «одной из лучших областей» был признан нецелесообразным и отложен до лучших времён, которые так и не наступили.

А экспедиция, организованная Николаем Константиновичем, проделавшая более чем тысячекилометровый путь по совершенно не исследованным и диким местам, принесла материал исключительной важности для археологии, географии и этнографии. Участники экспедиции были щедро одарены российским правительством, не упоминалось лишь имя Великого Князя, оно было вычеркнуто из всех документов, и даже не прозвучало в главном докладе представленном Императору, хотя роль царственного изгнанника в освоении Средней Азии бесценна.

Активная созидательная работа на благо Туркестана сочеталась у Николая Константиновича с эксцентричным поведением и довольно эпатажными поступками, быстро становившимися достоянием общественности. При живой жене Великий Князь надумал жениться вновь. Он без ума влюбился в юную гимназистку Варвару Хмельницкую, купил для неё роскошный дом в Ташкенте, а когда в 1901 году его законная супруга уехала проведать сына в Петербурге, Николай Константинович тайно увёз свою возлюбленную из города и в сельской церкви обвенчался с ней. Разумеется, этот брак был аннулирован Императором, а девушку с семьёй отправили в Одессу. Ещё раньше, в 1895 году Великий Князь за 100 рублей купил у семиреченского казака Елисея Часовитина его 16-летнюю дочь, которая родила ему троих детей.

Юная казачка Дарья Часовитина, ставшая гражданской женой Великого Князя

Правда, скандалы продолжали сопровождать его персону. В 1894 году Николай Константинович вновь захотел вступить в брак. На сей раз избранницей 44-летнего героя стала 15-летняя дочь жителя Ташкента. Князь Искандер порой шокировал общественность, появляясь на мероприятиях в сопровождении сразу двух супруг.

Великий князь Николай Константинович Романов (1850-1919 гг.) был внуком императора Николая I, любимым племянником Александра II. Родители Николая обделили своих детей родительскими любовью и вниманием. Наставником при Николае был поставлен грубый и злой барон Р.А. Мирбах, который унижал и бил мальчика, с детства остро ощугцавгиего духовное одиночество. Со временем он узнал о многочисленных романах его отца, в том числе о его главной фаворитке балерине А. В. Кузнецовой и их детях.

В юношестве к нему в его комнаты в Мраморном дворце регулярно водили сомнительных девок, с которыми он любил чувственно развлекаться. Николай научился покупать любовниц, которых постоянно менял. К17-18 годам он имел репутацию любителя непристойных девиц, дебошира и выпивохи, при этом его считали самым красивым из всех великих князей. В 20 лет он стал официально совершеннолетним, финансово независимым от воли родителей, богатым. Еще младенцу, ему отец подарил Павловск, Стрельну, крымскую Ореанду. В 18 лет он по своему желанию стал слушателем Академии Тенераль- ного штаба, первым из великих князей стал обучаться не дома, а в аудиториях высшего учебного заведения. Он стал одним из лучших слушателей, закончил Академию с серебряной медалью.

Он поступил в лейб-гвардии Конный полк, заслужил уважение солдат, учредил в полку премиальный фонд для лучших солдат и офицеров, подарил деньги Академии для стипендий лучшим студентам. Но он по-прежнему любил кутежи, карточную uzpyf развлечения с самыми разными женщинами, делал все, что хотел. Он влюбился в 23-летнюю североамериканскую подданную еврейку Фанни Аир, имевшую в Петербурге репутацию красивой и ловкой любовницы с темным прошлым (в 16 лет сбежала из дома отца-священника с приглянувшимся мужчиной, стала его женой и вдовой, родила дочь, стала проституткой, уехала в Париж и работала певицей в кабаре, стала дорогой куртизанкой, потом приехала в надежде заловить богатого любовника, а еще лучше мужа в Петербург). Она стала бывать в апартаментах Николая в Мраморном дворце, где их любовные свидания проходили в тайне.

Она была опытной, хитрой и расчетливой охотницей за деньгами, хотела стать женой великого князя. Николай решил приобрести себе отдельный дворец (что вскоре сделал) и жениться на Фанни. Чтобы разлучить их, отец Николая добился его отправки в Среднюю Азию, где шла война с Хивинским ханством. В 1873 г. Хива пала, война закончилась, и Николай вернулся в Петербург с твердым намерением жениться на Фанни. Александр II не дал согласия на его брак с сомнительной женщиной, их тайное венчание не удалось провести. После этого и разразилась история с кражей бриллиантов якобы именно Николаем в Мраморном дворце. Фанни удалось выслать из России без права вернуться в нее. Николая выслали из Петербурга, признали сумасшедшим, заставили жить под контролем со стражей.

Вначале его держали под Петербургом в имении Елизаветино, потом были крымская Ореанда, село Смоленское во Владимирской губернии, селение Умань под Киевом (1875), местечко Тивро- во около Винницы (1876), Оренбург (1874), Самара (1875), Ташкент (с 1881 г.). Неутомимый любовник, он везде заводил романы, причем статус женщин его не интересовал.

В Ореанде начался его роман с Александрой Александровной Демидовой (в девичестве Абаза), разведенной женой сумасброда Александра Павловича Демидова, матери 3 детей (еще 2 умерли во младенчестве), женщиной свободных нравов, родившей ему сына Николая и дочь Ольгу, считавшихся ее незаконнорожденными детьми. (Со временем АЛ. Демидова вышла замуж за графа Павла Феликсовича Сумарокова-Эльстона, которому родила 5 детей, он стал опекуном Николая и Ольги, добился пожалования им дворянского достоинства.)

В Оренбурге 24-летний Николай влюбился в 17-летнюю дочку Надежду Александровну Дрейер (1861-1929), через год они тайно обвенчались. В Петербурге их брак (1875) признали недействительным. Но в 1882 г. император Александр III восстановил их супружество, и они вместе поехали в ссылку в Ташкент. У них родились сыновья Александр и Артемий, со временем они получили дворянство, учились в Пажеском корпусе в Петербурге, служили в элитном Кирасирском полку. Его жену Надежду стали величать по воле супруга графиней Искандер. При этом Николай Константинович при отъездах супруги всегда открыто заводил любовницу, всегда оставался неутомимым покорителем женщин, тем более что обладал ощутимыми материальными средствами.

Николай Константинович выпускник Академии Генерального штаба, в которую он поступил по собственной инициативе в 1868 году. Великий князь Николай Константинович стал первым из Романовых, окончившим высшее учебное заведение, причем в числе лучших выпускников - с серебряной медалью. После завершения учебы он путешествовал заграницей, где начал собирать свою коллекцию западно-европейской живописи. После путешествия по Европе, великий князь поступил в лейб-гвардии Конный полк, и через некоторое время он в 21 год стал командиром эскадрона. В это время на одном из балов-маскарадов он знакомится с американской танцовщицей и авантюристской по натуре — Фанни Лир, которая к тому времени уже успела попутешествовать по Европе, побывать замужем и имела малолетнюю дочь. У них начался роман.

Бурный роман великого князя обеспокоил его отца и мать. Обсуждение этой проблемы привело даже к встрече его родителей, которые к тому времени не проживали вместе. Его отец нашел вполне подходящий предлог, чтобы удалить его из Петербурга — в 1873 году Николай Константинович отправился в составе русского экспедиционного корпуса под командованием генерала Скобелева в поход на Хиву.

Великий князь Николай Константинович, имевший к тому времени уже звание полковника, в этом походе получил боевое крещение. Он во главе авангарда Казалинского отряда, понесшего наибольшие потери, следовал одним из труднейших маршрутов, через пустыню Кызылкум. Первая же разведгруппа, возглавленная им, попала в такой плотный артиллерийский огонь, что в отряде их возвращения живыми уже не ждали. В этом походе Николай Константинович проявил личное мужество и являлся примером для других. За участие в Хивинском походе он был награжден орденом Святого Владимира.

После возвращения из Средней Азии, которой он был очарован, его всерьез заинтересовала ориенталистика.

Он начал принимать участие в работе Русского географического общества: там среди ученых мужей вызревала идея Амударьинской экспедиции. Ее целью было максимально изучить только что завоеванный Россией край и подвергнуть детальному научному анализу его потенциал. Подобные планы взбудоражили, захватили блестящего флигель-адъютанта государя. В Географическом обществе были, разумеется, рады августейшему вниманию. Николая Константиновича избрали почетным членом этого общества и назначили начальником экспедиции.

После возвращения из Хивинского похода он снова съездил в Европу в компании своей возлюбленной — Фанни Лир. Там он продолжил пополнять свою художественную коллекцию.

Но весной 1874 года, когда ему исполнилось 24 года, случилось событие, которое полностью изменило жизнь Великого князя.

Семейный скандал (кража)
В апреле 1874 году мать Николая Константиновича — Александра Иосифовна обнаружила в Мраморном дворце пропажу трех дорогих бриллиантов с оклада одной из икон, которой в свое время император Николай I благословил брак своего сына Константина с немецкой принцессой, в замужестве ставшей Александрой Иосифовной. Великий князь Константин Николаевич вызвал полицию, и вскоре бриллианты были найдены в одном из ломбардов Санкт-Петербурга.

Сначала вышли на человека, отнесшего бриллианты в ломбард — адъютанта великого князя Е.П. Варнаховского, мнение о виновности которого сохранилось до сих пор. На допросе 15 апреля он категорически отрицал причастность к краже и говорил, что лишь отнес в ломбард камни, переданные ему Великим князем Николаем Константиновичем.

Николай, присутствовавший на допросе, поклялся на Библии, что не виновен, - чем, как говорили, усугубил свой грех. Отцу же он сказал, что готов, выручая Варнаховского, не просто адъютанта, а своего товарища, взять вину на себя. Император Александр II, взявший дело под личный контроль, подключил к расследованию шефа корпуса жандармов графа Шувалова.

Шувалов три часа допрашивал в Мраморном дворце арестованного Николая Константиновича в присутствии отца, который позднее в своем дневнике писал: «Никакого раскаяния, никакого сознания, кроме, когда уже отрицание невозможно, и то пришлось вытаскивать жилу за жилой. Ожесточение и ни одной слезы. Заклинали всем, что у него осталось святым, облегчить предстоящую ему участь чистосердечным раскаянием и сознанием! Ничего не помогло!»

В конечном итоге пришли к выводу, что бриллианты были похищены Николаем Константиновичем, а вырученные деньги должны были пойти на подарки любовнице князя — американской танцовщице Фанни Лир. На «семейном совете» — общем собрании членов монаршей семьи после долгих дебатов (как варианты предлагались — отдать в солдаты, предать публичному суду и сослать на каторгу) было принято решение, наносившее минимальный вред престижу царской семьи. Решено было признать великого князя Николая душевнобольным, а затем он по указу императора навсегда высылался из столицы империи. Фанни Лир была выдворена из России с запрещением когда-либо сюда возвращаться. С Великим князем она больше никогда не встречалась.

Великому князю Николаю Константиновичу было объявлено, по сути, два приговора. Первый - для публики - состоял в признании его безумным. Из чего следовало, что отныне и навсегда он будет находиться под стражей, на принудительном лечении, в полной изоляции. Суть второго приговора - семейного - состояла в том, что в бумагах, касающихся императорского дома, запрещалось упоминать его имя, а принадлежавшее ему наследство передавалось младшим братьям. Он также лишался всех званий и наград и вычеркивался из списков полка. Он высылался из Петербурга навечно и был обязан жить под арестом в том месте, где ему будет указано.

В 1917 году в журнале «Аргус» появился перевод мемуаров Фанни Лир, где она рассказывала о своем августейшем романе, горькой участи Николы (как его называли близкие люди), в виновность которого она не верила ни на минуту, а также о том, как окончилось ее путешествие в Россию.

Фанни в своих мемуарах писала, что в столице Великого князя держали в смирительной рубашке, накачивали лекарствами и даже били. Солдаты, сторожившие Николу, куражились над ним, хотя вчера еще он был для них недосягаем, и предлагали арестованному детские игрушки. Сам же Николай Константинович, судя по оставленной им записи, сожалел, что не попал на каторгу.

В воспоминаниях Фанни Лир имеется запись, весьма красноречиво характеризующая и саму эту женщину, родившуюся и выросшую в семье протестантского священнника: «Случись такая пропажа в семье обыкновенных людей, - писала мисс Лир, - ее там скрыли бы; здесь же, напротив, подняли на ноги полицию…».

Имеется еще одна странность в этом деле. Не смотря на то, что родителей Николая Константиновича и его августейших родственников не покидала уверенность в том, что Николая Константиновича погубили любовь к куртизанке и нехватка средств на удовлетворение ее прихотей, остается неприложным тот факт, что при обыске в письменном столе Николая Константиновича была обнаружена сумма, гораздо большая той, что была получена за заложенные в ломбарде украденные бриллианты.

Его увезли из Петербурга осенью 1874 года. До своей последней «остановки», в Ташкенте летом 1881 года, то есть за неполных 7 лет, он сменил по меньшей мере 10 мест жительства. Ему нигде не давали обрести хоть какой-нибудь дом, обзавестись связями, пустить корни. Его мотало по России: Владимирская губерния, Умань - 250 верст от Киева, местечко Тиврово, близ Винницы, и так далее.

Когда он был отправлен в Оренбург, Николай Константинович предполагал, что там надзор за ним не будет очень строгим, так как там, на границе бескрайней пустыни в крайне тяжелых климатических условиях постоянно шли боевые действия. Действительно, здесь в Оренбурге местное начальство на многое «непозволительное» закрывало глаза. Именно в Оренбурге в 1877 году 27-летний Николай опубликовал свою работу «Водный путь в Среднюю Азию, указанный Петром Великим», вышедшую без указания имени автора. Здесь ему удалось совершить поездки в глубь казахских степей — верхом, вместе с такими же энтузиастами, он проделал путь от Оренбурга до Перовска. Он был захвачен идеей постройки железной дороги из России в Туркестан. Посланный в Петербург проект был признан нерентабельным из-за малонаселенности земель.

В Оренбурге Великий князь совершал экстраординарные поступки. Так, зимой 1878 года он обвенчался с дочерью городского полицмейстера Надеждой Александровной Дрейер. Венчание было тайным, но поползли слухи - и в Петербург полетел соответствующий доклад. В итоге специальным указом Синода брак был расторгнут, а семейству Дрейер было приказано покинуть город. Молодая жена наотрез отказалась покинуть своего мужа. Надежда Александровна, будучи казацкого рода, имела твердый характер — многотрудные походы по степям верхом на лошадях, пройденные рядом с Николаем Константиновичем, как нельзя лучше это подчеркивали. Надежду Александровну Николай Константинович в честь Александра Македонского (Искандера Зулькарна?йна) называл «княгиней Искандер».

Находясь в ссылке, Великий князь проявлял и своеобразное своеволие — иногда он грозился надеть все свои ордена и выйти к народу, который, по его мнению, должен был бы освободить ссыльного. В это же время при императорском дворе стали распространяться слухи о былых встречах опального князя с народовольцем Желябовым. По слухам они были даже друзьями.

Младший брат оренбургского арестанта, великий князь Константин Константинович, не одобрял жесткой линии императорского дома: «Скоро ли кончится мучительное положение, из которого бедному Николе не дают никакого выхода? Самого кроткого человека можно было таким образом из терпения вывести, у Николы есть еще довольно силы выносить свое заключение и нравственную тюрьму».

Вняв в конце концов доводам здравого смысла, двоюродный брат опального Великого князя — император Александр III разрешил узаконить морганистический брак, правда, при этом молодым было предписано отправляться в Туркестанский край, в Ташкент.

В Ташкенте
В Туркестане великий князь жил сначала под именем полковника Волынского. Позже он стал называть себя Искандером. Эту фамилию носят все его потомки — князья Искандеры. Впоследствии он женился еще на одной даме — на Дарье Часовитиновой — 15 летней дочери ташкентского жителя, принадлежащего к казацкому сословию. От этого союза у него было несколько детей. При этом он мог появится в обществе одновременно с двумя своими «женами».

От Надежды Александровны у Великого князя было двое сыновей - Артемий и Александр. Сама Надежда Александровна под именем «княгиня Искандер» неоднократно посещала Санкт-Петербург, стараясь наладить связи с романовской родней. Возможно она не вполне в этом преуспела, но их обоих детей взяли учиться в Санкт-Петербурге привилегированный Пажеский корпус.

Будучи натурой противоречивой, Великий князь Николай Константинович был способен
и на вполне благородные поступки. Получив от императора 300 тысяч рублей на постройку дворца, он пустил эти деньги на постройку в Ташкенте театра. А роскошный дворец для своего проживания, построенный в центре Ташкента, и сейчас является одной из самых заметных достопримечательностей Ташкента – ныне это дом международных приемов МИДа Узбекистана.

С именем Великого князя молва и воспоминания очевидцев связывали и ряд порой курьезных, а порой вполне серьезных светских и около светских скандалов в Ташкенте. Этому способствовало и двусмысленное положение Николая Константиновича — с одной стороны формально он продолжал находиться под домашним арестом, решение о котором никто не отменял, с другой стороны он продолжал оставаться Великим князем, и тем самым оставаться под покровительством императорского дома, а кроме того был и весьма популярным человеком среди местного европейского населения города.

Предпринимательство Великого князя
Великий князь занимался предпринимательством, был владельцем ряда предприятий в Ташкенте — завел мыловаренный завод, фотографические мастерские, бильярдные, продажу кваса, переработку риса, мыловаренные и хлопковые мануфактуры, регистрируя, во избежание родственного гнева, все организуемые предприятия на жену. На деньги, получаемые от своей предпринимательской деятельности, им был построен первый в Ташкенте кинотеатр (тоже как бизнес-проект) – «Хива», на свои собственные деньги он занимался прокладкой оросительных каналов в Голодной степи.

Доходы от его предпринимательской деятельности составляли внушительную сумму - до полтора миллиона рублей в год. Для сравнения: из Петербурга князю присылали на содержание в год 200 тысяч рублей.

Николай Константинович оказался превосходным предпринимателем. Он одним из первых обратился к наиболее доходной тогда области промышленности в туркестанском крае - строительству и эксплуатации хлопкоочистительных заводов. При этом он использовал самые передовые технические идеи своего времени — на его заводах использовался безотходный технологический цикл — семена хлопчатника, остававшиеся после переработки сырца в волокно, употреблялись в качестве сырья на маслобойнях, а жмых шел как на удобрения, так и на корм скоту.

Уже своими первыми ирригационными работами он снискал большую популярность у населения. Первая их них это — выведение из Чирчика по правобережью реки канала, названного им Искандер-арыком.

Тогда на этих землях находилось лишь несколько домов бедных дехкан, выселившихся из Газалкента. После проведения Искандер-арыка тут заложили «великокняжеское» селение Искандер. В стороне от поселка великий князь разбил большой сад. Во время связанных со строительством на Искандер-арыке работ Николай Константинович произвел археологическое вскрытие расположенного у русла канала кургана, из которого извлекли оружие и другие предметы.

В 1886 году великий князь приступил к «выводу» сырдарьинской воды, желая во чтобы то не стало оросить хотя бы часть Голодной степи между Ташкентом и Джизаком, затратив много энергии и личных средств. Работы, связанные с проведением канала,обошлись князю свыше миллиона рублей (для сравнения: корова тогда стоила 3 рубля). На прибрежной скале около реки, у головного сооружения близ Бекабада, была высечена крупных размеров буква «Н», увенчанная короной.

На орошенных землях поднялись 12 больших русских поселков. Николай Константинович писал: «Мое желание - оживить пустыни Средней Азии и облегчить правительству возможность их заселения русскими людьми всех сословий». К 1913 году там выросло уже 119 русских селений.

Но любимейшей идеей великого князя был проект восстановления «старого тока» Амударьи в Каспий. Еще в 1879 году в Самаре он организовал общество для изучения среднеазиатских путей, ставившее своей целью выбор направления туркестанской железной дороги и исследования поворота Амударьи в Узбой. В марте 1879-го великий князь Николай Константинович опубликовал брошюру под названием «Аму и Узбой» (книга вышла без указания имени автора). В ней автор, опираясь на свидетельства источников - произведения античных и средневековых писателей, - доказывал, что река неоднократно меняла свое направление «исключительно по воле человека». Но правительство не поддержало почин князя — оно само занялось разработкой проекта разворота реки.

В брошюре «Аму и Узбой» великий князь писал: «Россия в течение последних 25 лет овладела большей частью Средней Азии, но некогда цветущий Туркестан достался русским в состоянии упадка. Он наделен от природы всеми благоприятными условиями для быстрого развития своих богатых производственных сил. Расширив оросительную сеть, раздвинув пределы оазисов, Туркестан можно сделать одной из лучших русских областей». План по «повороту Амударьи», вероятно, вполне справедливо, также был сочтен нецелесообразным. Но сама экспедиция, проделавшая более чем тысячекилометровый путь по совершенно не исследованным местам, принесла материал исключительной ценности. Это было отмечено и научными кругами, и даже начальством в Петербурге, наградившим всех его участников, за исключением великого князя.

В Средней Азии всегда высоко ценились работы, связанные с орошением, особенно новых земель, не использовавшихся до того под земледельческие культуры. Поэтому упомянутые ирригационные мероприятия Николая Константиновича, самые крупные для своего времени и к тому же осуществившиеся не в принудительном порядке, а с оплатой труда всех участников, способствовали быстрому распространению среди местного населения популярности великого князя. Он проложил на свои средства 100-километровый оросительный канал, ожививший 40 тысяч десятин земель.

Коллекция Великого князя
Коллекция картин европейской и русской живописи, собранная Великим князем и привезенная им из Санкт-Петербурга, явилась основой для создания в 1919 году музея искусств в Ташкенте, имеющего одну из самых богатый коллекций картин европейской живописи среди художественных музеев Средней Азии.

Судьба одной скульптуры
Во время своего второго путешествия в Европу Николай Константинович и Фанни Лир побывали в Риме на вилле Боргезе. Здесь он залюбовался знаменитой скульптурой Антонио Кановы, изображавшей Полину Боргезе, младшую сестру Наполеона, в виде обнаженной красавицы, лежащей на мраморном ложе в виде Венеры-победительницы с яблоком в левой руке. Николай Константинович тут же заказал скульптуру Томазо Солари изготовление точной копии скульптуры, но вместо Полины Боргозе на мраморном ложе должна была лежать его возлюбленная — Фанни Лир.

В своих мемуарах мисс Лир вспоминала то неприятное впечатление, которое у неё вызывала накладываемая на её лицо гипсовая маска, с помощью которой скульптор впоследствии воспроизвел в мраморе черты ее лица. Скульптор их заверил, что по окончанию работы скульптура будет отправлена в Петербург. Свое обещание он сдержал.

Спустя много лет, когда великий князь уже находился в ташкентском изгнании, его мать, Александра Иосифовна, сделала ему подарок. Во время прогулки в парке, она наткнулась на мраморную скульптуру полуобнаженной женщины с яблоком в руке. Она узнала в этой женщине Фанни Лир - возлюбленную своего старшего сына. И вскоре скульптуру, упакованную в деревянный ящик, отправили в Ташкент Николаю Константиновичу. Позднее эта мраморная скульптура стала одним из украшений Ташкентского музея изобразительных искусств.

Сегодня только маленькая фотография копии скульптуры Томазо Солари - единственная возможность увидеть женщину, встреча с которой предопределила совершенно особую, ни на кого не похожую, судьбу одного из Великих князей Романовых.

Великий князь и революция
Последний российский император Николай II, доводился скандально известному родственнику двоюродным племянником, но он так и не позволил ему вернуться в столицу. Поэтому отречение императора в феврале 1917 года Великий князь Николай Константинович воспринял с восторгом. Весной 1917 года канцелярия премьера Керенского в числе многих приветственных посланий получила телеграмму из Туркестана от Великого князя.

Стоит отметить, что Александр Федорович Керенский прекрасно знал Великого князя Николая Константиновича по Ташкенту, так как почти 10 лет они жили по соседству.

Смерть Великого князя
Однако, после прихода к власти в Ташкенте коалиции большевиков и левых эсеров в ноябре 1917 года, и установления в Туркестане советской власти, отношения с новой властью у Великого князя не сложились. 14 января 1918 года великий князь Николай Константинович Романов был арестован и по одним источникам в тот же день расстрелян, по другим «скончался при невыясненных обстоятельств», по третьим «умер от воспаления легких».

Так закончилась полная драматических коллизий жизнь Великого князя, большую часть которой он провел в Туркестанском крае и оставил здесь яркий след.

Его похоронили около церкви Св Георгия — Иосифо-Георгиевского собора, располагавшейся напротив входа во дворец князя. Позже в советское время эту церковь «перепрофилировали» в кукольный театр и кафе-пельменную, по совместительству кафе-мороженное. Через некоторое время после получения Узбекистаном незавиисмости эти здания — старый кукольный театр и кафе-пельменная были снесены. В настоящее время на этом месте разбит небольшой скверик.

Семья
Жена (15.2.1878-7.3.1900) Надежда Александровна Дрейер (1861-1929 ?) (дочь оренбург. полицмейстера) Она и дети получили дворянство и графский титул (февраль 1917 г.) под именем Искандер.Титул не был оформлен официальным указом.

Была смотрительницей музея, затем ее уволили. По словам очевидцев, в последние годы жизни выглядела она настоящей нищенкой, ходила в рваной одежде и питалась тем, что оставляли у дверей ее хибары жители, помнившие доброту великого князя. Умерла Надежда Александровна в 1929 году от укуса бешеной собаки.

Дети
* Старший сын Артемий (р. 1883) по одной версии погиб во время Гражданской войны, сражаясь на стороне белых, по другой — умер от тифа в Ташкенте в 1919 году.
* Младший сын, Александр (р. 1887), боевой офицер, сражался в армии Врангеля, потом эвакуировался в Галлиполи, а затем - во Францию, где и умер в 1957 году.

Второй раз в 1901 г. обвенчался с Варварой Хмельницкой (1885-). Брак не признан.

Внебрачные связи
* Любовница Александра Александровна Демидова (урожд. Абаза)

Дети
* Николай (1875-)
* Ольга (1877-)

В 1888 г.получили от Императора Александра III дворянство с фамилией «Волынские» и отчеством «Павловичи», т.к. в это время мужем их матери (с 1879) был граф Павел Феликсович Сумароков-Эльстон (1853-1938), родной дядя князя Юсупова, будущего убийцы Распутина.

* Любовница Дарья Елисеевна Часовитина (1880-1953/1956)

Дети
* Святослав (-1919) — расстрелян
* Николай (-1919/1920)
* Дарья (1896-1966)

В Центральном Российском архиве хранится дело (документы) Великого князя.