mood : как многа текста)))

Продолжаю рассказывать о поездке по Краснокутскому району Харьковской области. На этот раз речь пойдёт о селе Пархомовка. Очень советую прочитать историю жизни основателя Пархомовского музея Афанасия Лунёва - он меня поразил больше работ Гогена и Пикассо…

Пархомовка

Село Пархомовка находится в Краснокутском районе Харьковской области, примерно в 130 км от Харькова.

Пархомовка ранее принадлежала к Харьковской губернии. Краткая история такова. В ХVII веке хозяином хутора Пархомовский был полковник Перекрестов. При Петре I хутор вместе с крестьянами у полковника отняли в пользу государства. Екатерина II подарила село Пархомовку, опять же — вместе с крестьянами, генерал-поручику графу Подгоричани. Сейчас в особняке графа размещается Пархомовский музей (о нём ниже). Полуитальянец Подгоричани «отгрохал», как теперь говорят, себе для проживания нечто в стиле итальянских палаццо, чем немало удивил соседей. И умер.

Пархомовка получила статус государственной экономии. А в конце ХIХ века ее приобрел Павел Герасимович Харитоненко.

Вот, что я нашла на одной из улиц Пархомовки. Местные жители, продолжающие растаскивать здание по кирпичикам (причем, абсолютно не стесняясь - прямо напротив руин кто-то строит из памятника старины дачу…), говорят, что это одно из зданий уже известного вам Харитоненко.
Кроме этого здания в Пархомовке до сих пор работает сахарный завод Харитоненко и существует здание общежития, построенное им для рабочих (рядом с музеем).

Малевич

Кто бы мог подумать - относительно недавно стало известно, что Казимир Малевич родился не в киевской Пархомовке, а в Харьковской! Его родители по происхождению были поляками.

Именно из-за сахарного завода и переехали Малевичи в Харьковскую губернию. В 1890 году Павел Харитоненко взялся реконструировать производство в селе Пархомовка, для чего зазвал к себе лучших мастеров со всей Российской империи. Среди них оказался и отец Казимира, который считался первоклассным сахароваром.

Предполагается, что семья Малевичей поселилась в домике управляющего, который и сейчас находится на территории завода. Казимира отдали в пятиклассное сельскохозяйственное училище. Отец мечтал, чтобы сын освоил его ремесло. Сельхозучилище, по сути, стало первым системным образованием художника, а до того он время от времени занимался дома с разными педагогами.

После того как в 1895 году семья Малевичей уедет из Пархомовки, Казимир убедит отца не настаивать, чтобы он продолжал учиться ремеслу сахаровара, и поступит в Киевскую художественную школу. Затем - в Московскую академию искусств.

В Пархомовском художественном музее хранится работа Казимира Малевича - рисунок чуть больше обычного офисного листа, выполненный акварелью. Называется он «Супрематизм-65».

Храм

Первый Покровский храм был построен в 1704 г., затем, вместо белого, покрытого соломой храма, граф Подгоричани построил обширный храм с 5 купалами и 3 престолами. После его смерти супруга, Варвара Подгоричани, построила каменный храм, который освящён в 1808 г.
В 1948 году храм закрыли, а с 1952 - почти разваленный, начали использовать под склад сахарного завода.
9 июля 1993 г. по благословлению митрополита Харьковского и Богодуховского Никодима храм открыли.

Пархомовский художественный музей

Один из журналистов спросил у певицы Мадонны, которая достигла зенита славы, и которую трудно уже было чем-нибудь удивить: "С кем бы Вам хотелось встретиться?"
И получил ответ: "Я читала, что в каком-то украинском селе живёт школьный учитель, собравший замечательную коллекцию произведений живописи. Вот с ним мне было бы интересно встретиться и поговорить..."

Учителя истории, создавшего Пархомовский историко-художественный музей в Харьковской области, звали Афанасий Фёдорович Лунёв . Такого уровня музей - единственный на постсоветском пространстве, находящийся в сельской усадьбе. Но первым зданием музея был обычный купеческий дом.

До революции в Пархомовке жил купец. Его дом был одноэтажный, крытый железом, деревянный оштукатуренный, в нем до войны помещалась школа. А после войны сахарный завод вселил туда своих людей, поделил все на комнатушки. Там, комнат 5-6 было, может, даже больше. И вот, постановление вышло - все школьные здания немедленно возвратить школам. Вот тогда и появилась надежда на помещение для музея. Директор школы подал иск в арбитражный суд, и у музея появилось первое собственное помещение.

Интересно, что особняк графа, где музей находится сейчас, был взят с применением «военной хитрости». Это был период хрущевской оттепели - 1963 год, именно тогда вспомнили, что искусство принадлежит народу. А тут — сельский музей. Явилась съемочная группа из Харькова снимать бодрый, оптимистический сюжет. Режиссер осмотрел тёмный и обветшалый купеческий дом и сказал: «Нет, здесь снимать нельзя». Присутствовавший секретарь райкома очень расстроился, а Лунев предложил перенести экспонаты в бывший особняк, где как раз освободилось место. Кино сняли, а освобождать занятое помещение Лунев отказался. Когда местное начальство стало «наезжать», то пообещал сообщить в обком, что с ведома районных властей по телевидению показали «липу». Скандала не было. Коллекция осталась в особняке, а в 1987 году под экспозицию отдали и второй этаж здания.

Основатель музея, Афанасий Фёдорович Лунёв, теперь с полным правом относимый к плеяде харьковских просветителей, родился 14 января 1919 года, в одной из деревень Суржанского уезда Курской губернии. Отец его был шахтёром. В тамошних местах исстари обычай такой был: мужчина уходил из деревни на заработки и приезжал домой два раза в год — на сенокос и на уборку урожая. Ну, изредка ещё на Новый год... Впоследствии семья переехала в Донбасс. Мать Афанасия была грамотной (единственной грамотной женщиной в деревне!), закончила начальную школу. На выпускных экзаменах попечитель предложил взять девочку в Суржанскую гимназию на казённый счет, но отец её, дед Лунёва, не пустил, так что после школы пошла она сначала в няньки, а потом в прислуги к земскому врачу, что жил в деревне. По отцовской же линии деды Лунёва были истовыми старообрядцами.

Первый свой урок в пархомовской школе учитель Афанасий Лунев начал 1 октября 1945 г. Ему тогда было 25 лет. Из багажа — 4 года учебы в Киевском университете и 4 года фашистских концлагерей. Ни книг, ни личных вещей не было. Было чувство ответственности за своих учеников, за детей, которые уже успели хлебнуть горя по-взрослому.

Лунев сказал когда-то о тех, первых своих учениках: «Смерть для них была привычнее, чем букварь». Огрубленные войной души, отнюдь не склонные к восприятию эстетических ценностей. Учитель Лунев хотел видеть их иными. Параллельно с учительской работой он заканчивал учебу — был студентом-заочником пятого курса Харьковского университета.

В 1955 году Лунев основал со своими учениками общество «Юный историк», ставшее фундаментом будущего музея. Одним из первых его экспонатов стала «ревизская сказка» Пархомовки за 1816 год. Затем появились найденные ребятами в деревнях по всей округе старые книги и иконы, прялки, древние монеты. В летние каникулы выезжали на Южный Буг, где помогали московским археологам откапывать древнегреческую колонию Ольвию — так в музее появилась керамика, изготовленная еще на заре нашей эры.

А затем Афанасий Федорович, страстный любитель искусства, предложил устроить в школе выставку репродукций с картин Третьяковской галереи. Выставка имела такой успех, что к школе потянулась вся Пархомовка. Тогда-то Лунев и решил осуществить давнюю дерзкую мечту: создать настоящий художественный музей. Началом послужила личная коллекция учителя, которую он начал собирать в послевоенные годы: недоедал, так как деньги и продукты нужны были для приобретения картин на харьковском рынке; недосыпал, так как в Харьков по тем временам добраться было - целое воскресное приключение (пешком, по узкоколейке, на автобусе, это при нерегулярно ходящем-то транспорте!). А вернуться в школу на занятия надо было вовремя. С харьковской барахолкой, которая активно жила при Благовещенском рынке (по-харьковски — на Благбазе), Лунев познакомился во время учёбы в Университете им. Каразина. Эту торговую структуру прикрыли в начале 50-х, но сразу после войны она процветала. Здесь было все, причем в самых неожиданных сочетаниях. Рядом с гвоздями мог продаваться старинный фарфор, иглы для примусов и раритетные книги…Таким образом приобретены были десятка два полотен, среди которых - «Мария Магдалина» Мурильо, «Весна» Писарро, «Пальмы» Гогена, этюд Ренуара «На балу»... Старейшая пархомовская жительница Лысогоренко, познакомившисьб с Лунёвым, передала музею пейзажи Ярошенко, акварели Крамского, натюрморт Сезанна. Ряд современных произведений подарили харьковские художники.

Но самым могущественным «меценатом» явился всемирно известный Эрмитаж. Узнав о том, что сельские ребята собирают у себя в деревне художественную коллекцию, ученые-искусствоведы Ленинграда, протянули им руку помощи. В 1958 году Эрмитаж пригласил в гости ребят из Пархомовки во главе с Лунёвым. Четыре дня юные пархомовцы, затаив дыхание, путешествовали по Эрмитажу со специально выделенным экскурсоводом, а домой отправились со щедрыми подарками: пополнением для музея. Прекрасные портреты, скульптуры, изделия из фарфора, находки археологов — далеко не полный перечень подарков ленинградского музея пархомовским школьникам за 20 лет дружеских встреч и переписки.

Нашлись друзья и в Москве: пархомовцы стали своими в Государственном музее изобразительных искусств имени Пушкина, в музеях Московского Кремля. Завязалась переписка с известными советскими художниками Юоном и Сарьяном, Вучетичем и Ромадиным, Чуйковым и Пименовым... Любопытно, что идея создания сельского художественного музея захватила не только деятелей искусства. Люди самых разных профессий посещали Пархомовку, привозя с собой дары из личных коллекций.

Как музейные реликвии, хранит учитель Лунев письма от народного художника СССР В. А. Фаворского. Письма эти — мудрая и сердечная беседа выдающегося мастера о месте человека в жизни, об искусстве, которое должно служить народу. Это был поистине удивительный человек: на полученную в Лейпциге премию Фаворский поручил своим немецким друзьям купить картины и все их передал пархомовскому
музею. Благодаря его заботам и рекомендациям клуб «Радуга» трижды был гостем в Дрезденской галерее, в Берлинском художественном музее.

Как-то, собравшись на каникулы в Москву, ученики Лунева получили от Ильи Эренбурга, с которым находились в переписке, такую телеграмму: «Жду к себе пархомовскую «Радугу» (так назван был школьный клуб любителей прекрасного, в который со временем переросло общество "Юный историк"). В клубе регулярно собиравшимся ребятам Лунёв рассказывал об истории возникновения музыкальных и живописных шедевров, о подвижниках искусства, творцах и собирателях, об истории и культуре различных стран. А главное - внушал, что без понимания красоты невозможно стать настоящим человеком, способным дарить людям радость... И клуб «Радуга» в полном составе пришел в гости в московскую квартиру писателя Эренбруга. После этой встречи и появились в музее рисунки Пикассо, а также его уникальная керамическая ваза «Сова».

Бывали ребята в гостях и у поэта Степана Щипачева, и у художника Николая Ромадина. Но особенно полюбилась им мастерская скульптора Сергея Коненкова, к которому они приезжали 15 лет подряд.

В последние годы жизни Афанасий Федорович никуда не ходил, никого не принимал и ничего не видел. У него была катаракта. Человек, обладавший «здоровым видением» прекрасного и предлагавший «мальчишкам и девчонкам, а также их родителям» любоваться шедеврами, словно ушел во «внутреннее зрение», аскетичное, одинокое. Он умер 7 февраля 2004 года в возрасте 85 лет.

Вот несколько выдержек из интервью с этим удивительным человеком:

«Кое-что западало и в меня, — зафиксировали слова Лунева авторы московской книги, — но я не раз признавался ученикам, что, к сожалению, настолько невежественен, что не знаю, успею ли подняться на такую высоту, когда смог бы сказать: „Я уже не невежда, но пока ничего не знаю“. А ведь жизнь моя прошла в основном за чтением, больше всего денег в жизни я истратил на книги, но все время, каждый миг жизни убеждаюсь, что очень мало знаю »

«Для меня важно даже не то, чтобы ребята знали все о художниках и скульпторах, — рассуждает Афанасий Федорович Лунев. — Главное, чтобы это знание, эта культура, эта красота воспитывали доброту. Человек должен иметь не только умную голову, но и умное сердце . Жестокость, подлость, черствость — подобные качества тех или иных людей происходят от бедности чувств, от недостаточного воспитания истинным искусством»

«Первые понятия о добре в меня вложила мать. Она была удивительно самоотверженным человеком. Жила по принципу: чтобы стать богатым, надо как можно больше отдавать . Делилась с людьми всем, что имела. А приобретала взамен духовное богатство. Можно износить и выбросить сапоги, приобрести и потерять золото. Духовность, доброту, человечность, милосердие никогда не износишь, никогда не потеряешь… Помните, как Герцен звал в своем „Колоколе“? „Зову живых!“ Кого он звал? Тех, у кого есть живое сердце, живая душа…»

“Как-то по случаю купил на базаре книжку французского математика Андре Пуанкаре, брата ихнего президента. С этой книги и началось мое самообразование. Помню, как потряс “Граф Монте-Кристо”. Эта книга научила меня ждать и надеяться. А следом за графом другом моим стал горьковский Матвей Кожемякин, человек не от мира сего. Мне его было страшно жалко: как все-таки одинок хороший человек, как он всегда и везде одинок!… ”.

Последнее время много говорится о том, что наврядли в Пархомовском музее находятся подлинники прославленных художников. Это легко объяснить - во время формирования коллекции некому было проводить экспертизы.Да и гораздо приятнее верить, что в никому неизвестном селе существует «второй Эрмитаж» с оригиналами Пикассо, Ренуара, Писарро и Гогена…

Село Пархомовка Краснокутского района Харьковской области удивляет своей насыщенностью событиями, историей и известными людьми …

В селе Пархомовка нужно посмотреть:

1. Пархомовский музей в графской усадьбе (это огромный школьный музей с картинами, иконами, скульптурами, в котором есть экспонаты и с Эрмитажа и с Пушкинского музея. С Дрездена была привезена точная копия головы Нефертити. Там есть рисунки Тараса Шевченко, Айвазовского).

2. Свято-Покровская Церковь, которой 200 лет.

3. Дом, в котором жил Каземир Малевич в подростковом возрасте.

4. Сахарный завод, построенный в прошлом столетии Харитоненко.

Ехать из Харькова по Киевской трассе на Краснокутск через село Мурафа (прибл. 90 км). Экскурсию по музею нужно заказывать заранее.

В ХVII веке хозяином хутора Пархомовский был полковник Перекрестов. При Петре I хутор вместе с крестьянами у полковника отняли в пользу государства. В 1769 г. Екатерина II подарила село Пархомовку, опять же — вместе с крестьянами, генерал-поручику Ахтырского гарнизона, герою русско-турецкой войны графу Подгоричани. Полуитальянец Подгоричани построил усадьбу в стиле итальянских палаццо и умер.

В конце ХIХ века ее приобрел Павел Герасимович Харитоненко, при котором в селе появился сахарный завод — еще один в его "сахарной империи". А вместе с ним больница и школа для детей рабочих. Эти здания сохранились до сих пор и выполняют те же функции. Когда-то в школьном зале жена Харитоненко дарила местным детям рождественские подарки. Этот зал до сих пор является местом проведения всех торжественных акций.

Для справки. Иван Герасимович Харитоненко, владелец земель в Харьковской и Курской губерниях, сахарный брокер Григория и Степана Елисеевых. В начале ХХ столетия семья Харитоненко владела семьюдесятью тысячами десятин земли с 11 усадьбами, молочными фермами, садами, сахарными заводами и 30 тысяч десятин арендовала. В Сумах, где находились заводы Ивана Герасимовича, производство сахара с 1860 по 1886 годы возросло в 18 раз. Его сын Павел помогал художникам и архитекторам. В своем московском особняке собрал прекрасную коллекцию картин Крамского, Поленова, Сурикова, Нестерова, Репина, Верещагина, Малявина, Айвазовского, западноевропейских мастеров. Коллекция икон, среди которых были творения XV-XVI веков, хранилась в Наталиевке. Крупным пожертвованиям Харитоненко обязаны своим возникновением детский приют (до 90 тысяч рублей и капитал в 150 тысяч на его содержание), общежитие для студентов Харьковского университета (100 тысяч рублей), церковь в селе Нижней Сыроватке (70 тысяч рублей) и др.

После войны (Великой Отечественной) в Пархомовку приехал Афанасий Федорович Лунев. Он работал в сельской школе учителем истории и стал основателем знаменитого музея в Пархомовке. Родился Афанасий Федорович в Курской губернии, а род его происходит из архангельских поморов. Параллельно с учительской работой он заканчивал учебу - был студентом-заочником пятого курса Харьковского университета. Там познакомился с коллегой, тоже сельским учителем Яковом Красюком. Оказалось, что в своей школе Красюк уже создал музей, идея которого у Лунева только начинала формироваться.

Это была историческая экспозиция, охватывающая период от древних веков до последней войны, с привязкой именно к этой местности, к конкретному селу. Было это в 1954-м. Так случилось, что Яков Красюк скоропостижно скончался, а Лунев просто не мог не продолжить его дело. Он перенес идею в Пархомовку, сумев заинтересовать учеников историей родного села. Дети бросились собирать всякую старину, постепенно расширяя круг поисков на соседние села. Подключились взрослые.

Так стали появляться первые экспонаты — каменный топор, наконечники, древняя кольчуга, старинное оружие. В школьном классе 1 сентября была открыта первая экспозиция. Сюда же Афанасий Лунев принес и свои личные приобретения - картины Ярошенко, Аргунова, этюды Карла Брюллова. Но откуда же картины, стоящие целое состояние?.. Страсть к коллекционированию у Лунева была еще до войны. Но поначалу его интересовали только книги. А поселившись в Пархомовке, он познакомился с харьковской барахолкой при Благовещенском рынке (по-харьковски - на Благбазе). Здесь было все, причем в самых неожиданных сочетаниях. Рядом с гвоздями мог продаваться старинный фарфор, иглы для примусов и раритетные книги

У большинства людей все мысли были о хлебе насущном, поэтому предметы искусства продавались дешево. На этой барахолке Лунев приобрел картины "Кавказский пейзаж" Ярошенко и "Сбор водорослей в Бретани" Гомеса, там же однажды набрел на акварели братьев Александра и Альберта Бенуа. Старик-продавец еще поинтересовался: "Скажите, эти картины будут висеть в хорошем доме?". Лунев его заверил, что в подходящем. Школьный музей был очень хорошим домом для этих акварелей и многого другого.

Однажды в пархомовской школе он устроил выставку репродукций картин Третьяковской галереи. На ней побывало все село. Чувствуя интерес людей, Лунев решился на весьма дерзкое предприятие. Он написал письма известным художникам, руководителям ведущих музеев страны с просьбой помочь сельскому школьному музею с экспонатами. Мотивировал просьбы тем, что тысячи произведений искусства хранятся в музейных запасниках и их никто не видит. Харьковский художественный музей откликнулся одним из первых, а дальше — пошло. Возникла своеобразная цепная реакция. Чем больше художников, коллекционеров, деятелей культуры узнавали о музее в сельской школе, тем больше появлялось экспонатов. Лунев давно задумал особую программу эстетического воспитания для школьников, своеобразную факультативную студию. Такая студия родилась и получила название "Радуга". Школьники в ней изучают всемирную историю искусств. История и искусство для Лунева всегда были неразрывны.

О педагоге Луневе писали много. В 1990 г. 80-тысячным тиражом в московском издательстве "Педагогика" вышла книга Леонида Лернера и Эрнста Маркина "Сколько цветов у "Радуги", или Дни Афанасия Лунева". Ее смели с прилавков. Постепенно наладились связи с Эрмитажем, Пушкинским музеем, Третьяковской галереей, другими ведущими музеями страны. Новое поколение учеников Лунева побывало в Дрезденской галерее. А к концу 90-х в пархомовском музее побывало около 1,5 миллиона человек со всего мира. Школьники, занимающиеся в студии "Радуга", могут сами вполне квалифицированно проводить экскурсии. Кстати, сама коллекция не всегда располагалась в нынешнем здании.

Когда к музею пришла первая слава, он располагался в бараке, в темных и тесных комнатах. Впервые его показали по телевидению в 1963 году. Явилась съемочная группа из Харькова. Режиссер осмотрел барак и сказал: "Нет, здесь снимать нельзя". Присутствовавший секретарь райкома очень расстроился, а Лунев предложил перенести экспонаты в бывший особняк, где как раз освободилось место. Чтобы не ударить в грязь лицом, местное начальство перед показом решилось временно разместить коллекцию в бывшем помещичьем доме, старинном особняке XVIII столетия. Восемь комнат первого этажа были отданы под экспозицию. А когда съемки закончились, решительный Лунев отказался вынести коллекцию из помещения, которое действительно было достойно такого художественного собрания. Когда местное начальство стало "наезжать", то пообещал сообщить в обком, что с ведома районных властей по телевидению показали "липу". Скандала не было. Коллекция осталась в особняке, а в 1987 году под экспозицию отдали и второй этаж здания.

В конце 80-х годов музей обокрали. Воры унесли 37 уникальных работ, среди них особо любимую Луневым - "Золотоголового мальчика" Аргунова, а также старинные иконы и картины Айвазовского. Из всего похищенного в музей вернулись только три вещи. После инцидента в музее установили два милицейских поста и сигнализацию.

Единственный в СССР школьный музей такого масштаба не охранялся, пока в 1987-м не получил статус государственного, став отделом Харьковского художественного музея. Большую помощь в пополнении музея оказали Государственный музей изобразительного искусства им. Пушкина, Эрмитаж, музей Московского Кремля. Художники дарили не только свои, но и работы друзей. К примеру, Фаворский рассылал свои гравюры по многим странам мира, а в обмен художники присылали свои работы - все это он дарил музею.

Выдающиеся люди Краснокутского края

Казимир Северинович Малевич. Свои юношеские годы Малевич провел в небольшом селе Пархомовка Краснокутского района Харьковской области. Именно там он впервые и взял в руки кисть.
Именно из-за сахарного завода и переехали Малевичи в Харьковскую губернию. В 1890 году Павел Харитоненко взялся реконструировать производство в селе Пархомовка, для чего зазвал к себе лучших мастеров со всей Российской империи. Среди них оказался и отец Казимира, который считался первоклассным сахароваром.

Дом, где жил в Пархомовке Каземир Малевич

Предполагается, что семья Малевичей поселилась в домике управляющего, который и сейчас находится на территории завода, - говорит заведующая. - Казимира отдали в пятиклассное сельскохозяйственное училище. Отец мечтал, чтобы сын освоил его ремесло. Сельхозучилище, по сути, стало первым системным образованием художника, а до того он время от времени занимался дома с разными педагогами.

К сожалению, все архивы училища сгорели во время войны. Но в Пархомовке жил человек по фамилии Дубинка, который много лет проработал на заводе. Так вот он вспоминал, что с 1890-го по 1895 год учился с сыном управляющего, поляком со странным именем Казимир. По словам Дубинки, был он самым обычным подростком.

Спустя много лет Казимир напишет в автобиографии, что получил в Пархомовке мощный толчок к занятиям искусством, насмотревшись, как женщины расписывают стены, печи, ставни, изображая диковинных животных, причудливые цветы, разнообразные орнаменты. И однажды, взяв в руки кисть, сам нарисовал в углу свежевыбеленной хаты яркого петушка. Так юноша определился со своим жизненным призванием.

После того как в 1895 году семья Малевичей уедет из Пархомовки, Казимир убедит отца не настаивать, чтобы он продолжал учиться ремеслу сахаровара, и поступит в Киевскую художественную школу. Затем - в Московскую академию искусств.

в 1904 году Малевич приехал в Москву, поступил в студию Фёдора Ивановича Рерберга (1906-1910), также стал брать уроки живописи у профессионалов. Первый успех пришел в 1912 году на выставке с эпатирующим названием «Ослиный хвост». По настоящему о Малевиче заговорили в кругах не только художественных, но и в широкой прессе после следующей выставки, на которой он показал супрематические полотна. Супрематизм происходит от латинского слова "supremus", что означает наивысший. С тех пор Малевича, стали считать только художником супрематизма и даже художником одной картины "Чёрного квадрата". Эту славу отчасти Малевич поддерживал сам. Он считал, что "Чёрный квадрат" — это вершина всего.

В Пархомовке в 1884 году родился один из первых росийских авиаконструкторов и летчиков Степан Васильевич Гризодубов. Окончил Харьковское техническое паровозостроительное училище и стал мастером электромеханического ремесла. В 1908 попытался построить копию самолета братьев Райт. Не имея чертежей, он использовал для их составления куски купленной им кинопленки с кадрами полетов самолета братьев Райт. Первый его самолет не смог подняться в воздух. Несмотря на неудачу Гризодубов продолжил работу и четвертый его самолет, построенный им в 1912 году полетел. В 1915-1916 годах Гризодубов в армии, где после обучения в Петроградской школе авиации получил дг.иплом пилота-авиатора. Почти всю свою жизнь прожил в Харькове. По отцовсктму пути пошла дочка Степана Василивича Валентина Гризодубова - одна из первых летчиц, Герой Советского Союза.

Пархомовка Харьковской области

Покровская церковь, 1808 год. Село Пархомовка Входит в ансамбль усадьбы графа Подгаричани. Построена по проекту архитектора. П. А. Ярославского1808 году в стиле классицизма, кирпичная, оштукатуренная, крестовая в плане, однокупольная. Особенностью сооружения являются две колокольни, расположенные по продольной оси над восточной и западной ветвями, что является своеобразной интерпретацией трехкупольного храма, отголоском украинской архитектуры XVII в. Сохранилась живопись на парусах и над главным входом.

Но первая деревянная и крытая соломой церковь в Пархомовке была построена еще в 1704 г. В 1769 г. по приказу Екатерины II Пархомовка перешла в собственность графу Подгоричани, он в место старой, построил новую деревянную пятикупольную церковь с тремя престолами. Позднее его жена Варвара Романовна Подгоричани (урожденная Шидловская) решила построить каменный храм возле своей усадьбы. Для строительства было выбрано одно из возвышенных мест села,благодаря чему церковь прекрасно была видна и украшала пейзаж на подъезде к Пархомовке со всех сторон.

Строительство храма происходило при непосредственном присмотром племянника автора проэкта Василия Ивановича Ярославского. Каменный однопрестольный храм был освящен первым епискапом Харьковской епархии Христафором в 1808 году в день Покрова Пресвятой Богоматери. В 1935 г. Храм утратил полукруглую колоннаду на западном фасаде, а колокольня была полностью разрушена, но храм продолжал действовать до начала 1960гг. После закрытия церкви ее здание использовалось как складские помещения, а потом пустовала подвергаясь нападениям вандалам, постепенно разрушалась.

В 1993 году храм начал свою вторую жизнь под руководством настоятеля храма иерея Николая. Отец Николай вдохнул жизнь в больной искалеченный храм, такого количества икон я не видела ни в одном храме Харькова, были проведены огромные реставрационно-строительные работы по восстановлению здания. Благодаря благотворительной поддержки удалось полностью восстановить интерьеры церкви, заново ее расписать, провести внешние реставрационные работы, осуществить благоустройства территории. Одним из первых кто поддержал Пархомовского настоятеля в восстановлении храма были Москаленко Л.И., Кравченко Н.П., Лисенко Е.П., Лунев А.Ф., Аваков А.Б., Фельдман А.Б., Чаговец В.Н. и многие другие.

Так сейчас внутри выглядит

А это вход наверх, где поют певчие

Старинные иконы в Свято-Покровской Церкви
в Пархомовке

Колодец со святой водой на территории Свято-Покровской церкви в Пархомовке

Церковь Покрова Пресвятой Богородицы сегодня является памятником архитектуры начала 19 столетия.

Географическое положение

Село Пархомовка находится на берегу реки Котельва , недалеко от её истоков. Село вытянуто вдоль реки на 8 км. Ниже по течению примыкает село Сидоряче (Котелевский район) . На реке несколько запруд. К селу вела узкоколейная железнодорожная ветка. Демонтирована в 2003 году.

Происхождение названия

На территории Украины 5 населённых пунктов с названием Пархомовка .

История

• - дата основания.

Экономика

• Молочно-товарная ферма.
• Пархомовский сахарный завод, ОАО.

Объекты социальной сферы

• Школа.

Достопримечательности

• Усадьба графа Подгоричани (1780-е годы).
• Пархомовский историко-художественный музей имени А.Ф. Лунёва в графской усадьбе. Открыт в 1955 году . Большой музей (9 залов) с картинами, иконами, скульптурами. Имеются работы Якоба Рейсдаля, Рембрандта, Пиранези, Тициана (копия), Ван Дейка, Йорданса, Мурильо, Ораса Верне, Писарро, Ренуара, Гогена, Сезанна, Матисса, Пикассо; Александра Иванова, И. Аргунова, В. Тропинина, Ореста Кипренского, Карла Брюллова, Ивана Шишкина, Николая Ярошенко, С. Васильковского, Тараса Шевченко, И. Айвазовского, Ильи Репина, Исаака Левитана, В.А. Серова, Владимира Маяковского, К. Юона, Мартироса Сарьяна, Д. Налбандяна, В. Фаворского, Кукрыниксов, О. Верейского, Евгения Кибрика, скульптуры С. Коненкова, Е. Вучетича.
• Дом, в котором жил Казимир Малевич в подростковом возрасте.
• Братская могила советских воинов и партизан. Похоронено 295 воинов.
• Братская могила советских воинов. Похоронено 449 воинов.
• Братская могила советских воинов. Похоронено 44 воинов.

Православный храм

Известные люди

• Ахтырченко Михаил Иванович (1918-1996) - Герой Советского Союза , родился 29 октября 1918 года в селе Пархомовка .
• Викберг, Борис Акселевич - (1886-1938]) - советский учёный-математик , декан физико-математического факультета (1936–1938), проректор по заочному обучению (1936–1937) Пермского университета .
• Варава, Борис Семёнович (1925-1945) - Герой Советского Союза, уроженец Пархомовки.

Напишите отзыв о статье "Пархомовка (Харьковская область)"

Ссылки

Литература

• Пархомівський художній музей ім. П. Ф. Луньова / О. А. Семенченко, В. В. Мизгіна, Н. І. Щекіна. - Харків, 2008. - 44 с.
• Лунёв, Афанасий Фёдорович. Пархомовская сокровищница. Фотоочерк = на русском и английском языках / ред. Н.А. Крыжная. - 2-е изд. - Харьков: Прапор, 1983. - 33 с. - 4000 экз. - ISBN Л 4903000000-012.

Примечания

Районы Города Пгт Примечания: 1 город областного значения; 2 город районного значения

Отрывок, характеризующий Пархомовка (Харьковская область)

– Все пункты нашей позиции в руках неприятеля и отбить нечем, потому что войск нет; они бегут, и нет возможности остановить их, – докладывал он.
Кутузов, остановившись жевать, удивленно, как будто не понимая того, что ему говорили, уставился на Вольцогена. Вольцоген, заметив волнение des alten Herrn, [старого господина (нем.) ] с улыбкой сказал:
– Я не считал себя вправе скрыть от вашей светлости того, что я видел… Войска в полном расстройстве…
– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c"est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.

Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.

Важнейший для неорусского стиля памятник, оказавшийся ныне на территории Украины, в дальнем углу Киевской области. Спроектирована крупнейшим мастером этого стиля Владимиром Александровичем Покровским - автором Федоровского собора в Царском Селе, Госбанка в Нижнем Новгороде, храма-памятника в Лейпциге и многого другого. Причем, храм в Пархомовке был его дебютом как самостоятельного архитектора.
Строительство велось в 1903-1907 гг. на средства владельца местной усадьбы Виктора Викторовича Голубева - петербургского востоковеда, в память о его отце - промышленнике, строителе железных дорог Викторе Федоровиче. Именно поэтому с юга у церкви появился придел священномученика Виктора - усыпальница В.Ф.Голубева (останки были выброшены оттуда в советское время и захоронены местной жительницей в лесу).
Церковь в Пархомовке - первый КРУПНЫЙ храм в неорусском стиле. От нее идет целая линия "подражательных" храмов начала ХХ века. На это никто почему-то не обращал внимания (впрочем, не почему-то, а потому, что никто специально не исследовал позднее храмостроение). А я вот обратил. В итоге появилась статья, опубликованная в недавно вышедшем сборнике "Архитектурное наследство" (А.В.Слёзкин. Церковь Покрова в Пархомовке и ее влияние на храмостроение неорусского стиля" // Архитектурное наслество. Вып. 49). Я вывесил ее у себя в ЖЖ в трех частях: часть 1 , часть 2 , часть 3 .
Здесь же - менее научно, более легко для восприятия, и с бОльшим количеством картинок. Про некоторые "последующие" храмы - в последующих постах.

В комплекс церкви входят также ограда с оригинальнейшими воротами (у меня лично они вызывают ассоциации с некоторыми работами А.Гауди), сторожка и заброшенный ныне дом причта.

Пархомовская церковь - трехнефная крестово-купольная базилика. В этом году, находясь во Франции, я четко осознал, какая она романская по структуре, с самодостаточным западным фасадом-экраном. Но при этом совершенно разные традиции совмещены на редкость органично. Колокольня образно восходит к Ивану Великому, боковые фасады - к новгородским храмам. Над главным входом помещено большое мозаичное панно "Покров Богородицы", идея которого была уже изначально в проекте Покровского, дальнейшие эскизы выполнил Н.К.Рерих, а изотовили его в известнейшей мастерской В.А.Фролова. Над входом в придел - "Спас Нерукотрворный", тоже рериховско-фроловский.

Панно доставили в Пархомовку на щитах и установили в 1907 г., после чего церковь была торжественно освящена. Это, кстати, полностью опровергает гуляющую по Интернету легенду о отм, что два года храм стоял не освященным из-за "неканоничности архитектуры" - ее здесь нет. Новаторство - да, присутствует, так же как и характерный для эпохи модерна символизм деталей. Различные христианские символы, а также, возможно, просто декоративные детали есть на каждой грани светового барабана, но некоторые доходят до того, что видят там "силуэты будущих построек Покровского".

Вообще, церковь очень интересно рассматривать. С юго-востока она кажется вовсе не базиликой, а почти центричной.

А вот - с другого угла, где уже нет придела.

Зато есть любопытная пристроечка со входом в подвал.

А у колокольни по бокам есть еще две звонницы (сейчас они без колоколов).

Храмозданная надпись - белокаменная доска на западном фасаде.

Детали северного фасада.

А вот фрагмент, в котором явно чувствуется "европейский акцент".

Переходим к интерьерам. Храм почти не расписан. Рерих делал эскиз росписи апсиды, но он не пошел. Существующая роспись выполнена В.Т.Перминовым. Иконостасы и вся утварь были спроектированы Покровским. Сохранился только разобранный придельный иеконостас, некоторые киоты и еще кое-какие мелочи (фонарь и т.п.). В советское время в храме был склад. Реставрация проводилась еще в 1980-е гг., но не была доведена до конца. Ныне он принадлежит "самостийной" УПЦ КП.

Чертежи и рисунки храма публиковались еще во время его строительства. Потом к ним добавились и фотографии.

Так что храм сразу получил широкую известность в архитектурных кругах и стал предметом для подражания. Об этом, как я уже сказал, можно прочитать в моей статье, опубликованной в сборнике "Архитектурное наследство"